Ловушка для Беллами

— Очень мало, — сказала она. — Только то, что он сам о себе рассказывал вчера и сегодня. А боюсь я не за себя. Меня пугает все, что связано с этим убийством. Вы прекрасно понимаете, насколько опасно его положение. Если Айрис — а она настоящая хищница — будет свидетельствовать против него в суде, можно считать, что он уже повешен.

Она спрятала лицо в ладонях и зарыдала.

— Послушайте же, что я скажу вам сейчас, Фенелла. Может быть, мои слова помогут вам, а может, и нет. В отличие от вас я знаю о Харкоте все, можете мне поверить. Так вот, самое худшее, что я могу сказать об этом человеке со всей определенностью, это то, что он — шантажист. Причем шантажист самого плохого сорта. Вам нравятся шантажисты, Фенелла?

— Ну… Сперва нужно ответить на вопрос, почему он стал шантажистом. Ведь шантажистами не рождаются.

Беллами вздохнул, встал и взял шляпу.

— Я ухожу, Фенелла. Но прежде чем уйти, я хотел бы предупредить вас кое о чем. Вы стали на плохой путь, дорогая. Очень опасно любить человека вопреки тому, что он сделал и кем он является. Но вы, как и каждый из нас, вправе выбрать свою судьбу. И потом… у каждого человека есть что-то положительное; наверное, и Харкот не является исключением. И вот что я вам скажу. Если хотите, приезжайте с ним в «Малайский клуб» около восьми. Там вы встретитесь со мной, и я дам ему сто фунтов. Нужно, чтобы во время этой встречи он был трезв, вы должны об этом позаботиться. А потом… Я посоветовал бы вам поехать с ним куда-нибудь отдыхать. Поверьте мне, Лондон сейчас отнюдь не самое подходящее место для Харкота.

Она окинула его быстрым взглядом.

— Эти сто фунтов… Почему вы собираетесь дать их ему? — спросила она. — И потом… разве ему дадут уехать из Лондона? Разве его не арестуют?

Беллами улыбнулся ей. Это была спокойная, доброжелательная улыбка, в ней не было ни раздражения, ни пренебрежения. И снова Фенелла подумала о том, что в лице Николаса Беллами судьба столкнула ее с необычным человеком. С человеком, стоящим выше обычных человеческих забот и тревог. С человеком, которому дано право вынашивать замыслы, вовлекать людей в их осуществление, управлять ими, как марионетками, хладнокровно играть их судьбой, счастьем, может быть, жизнью и оставаться при этом спокойным, невозмутимым, ироничным… Кто он такой, этот Николас Беллами? Какая женщина может ему понравиться? И вообще способен ли он полюбить женщину?..

Ее размышления прервал голос Беллами, все такой же ровный, чуть хрипловатый. Продолжая улыбаться, он сказал ей:

— Ну что ж, Фенелла, я отвечу на ваши вопросы. Я собираюсь дать сто фунтов Марчу… или вам, мне все равно, чтобы он сделал то, что я велел ему. Он выучил свою маленькую роль и был готов сыграть ее. Но оказался слишком пьян, чтобы произнести хоть слово. Однако я не сомневаюсь, что он сказал бы то, что нужно, если бы мог. — Беллами направился к двери. — И его не арестуют, — бросил он с порога. — Я обещаю вам это Фенелла. А теперь разрешите пожелать вам спокойной ночи…

Он вышел и тихо закрыл за собой дверь.

2

Казалось, что на лондонских улицах стало еще холодней. Беллами быстро шагал, возвращаясь домой. Оказавшись в своей квартире, он без проволочек прошел в гостиную и занялся корзинкой для мусора, куда накануне, пакуя вещи, бросал разные ненужные бумажки. На дне корзины валялось несколько смятых визитных карточек, напечатанных различными шрифтами на разной бумаге. Он извлек их оттуда, разгладил и начал перебирать в поисках нужной. Наконец, то, что он разыскивал, было найдено. Беллами перечитал написанное на белом прямоугольничке:

Мистер Джон Пеллинг

Частное детективное бюро Фрейзера

Западный округ, Джеймс-стрит, 14

Центр 26-754

Удовлетворенно кивнув, он вошел в спальню, снял пальто, сбросил пиджак и начал рыться в чемодане, который только что столь аккуратно укладывал. Отыскав и вытащив нужные ему вещи, он переоделся. Теперь на нем был довольно поношенный костюм из синей саржи — старомодный, с широкими лацканами. Затем он повязал черный галстук, надел другое пальто из коричневого драпа. Из шкафа он вынул черный котелок, которым заменил свою шляпу. Достав из кармана снятого пиджака записку с завернутым в нее ключом, найденную им в пиджаке Марча, он еще раз перечитал ее:

«Северо-Запад, 8,

Сент-Джон-Вуд, Джордан-корт, 142

Добрый, глупый, старый Харкот!

Ты ухитрился оставить это здесь прошлой ночью. Так можно и голову потерять — конечно, если тебе раньше ее не оторвут.

Ф.»

Такие, значит, дела. Ему хотят подсказать, где именно гадкий Харкот Марч и Фредди Уэнинг свили свое любовное гнездышко. Обычная история: Харкот забыл там свой ключ, а Фредди возвратила его ему с шутливым упреком.

«Эта записка, — подумал Беллами, — конец истории. Ее последняя гримаса».

Сунув записку с ключом в карман синего пиджака, он надел котелок, погасил свет в квартире и вышел.