Ловушка для Бешеного

Они стояли некоторое время молча. Савелий давно прочитал самые важные мысли Сергея. Он улавливал сумятицу в его голове. Здесь и любовь к оставленной матери, и нелепая гибель младшего брата Вадима, и измена присяге… И еще то, что аллах, может, и велик, но сомнения у него, русского человека, остаются. Уж больно много крови пролито во имя этого бога.

Они говорили примерно час. Незаметно для себя Сергей оказался в полной власти Савелия и был готов следовать за ним хоть на край света. Он рассказал, как оказался в Москве с заданием Бараева взорвать здание одного из вокзалов. Для этого был даже предупрежден оператор, который должен был заснять взрыв на видео и заработать на продаже эксклюзивного репортажа, вместе с Бараевым, кругленькую сумму.

Тайком увидев старушку–мать и младшего брата, увидев изменившееся лицо Москвы, переполненной приезжим людом, Сергей, после тяжелых раздумий, решил задание не выполнять. Вместо этого он нанял пару местных бандюганов. За небольшую сумму те насобирали по городу скинхедов, набили ими автобус, хорошенько напоили и устроили показательную драку с рыночными торговцами. Позднее в газетах это назвали «страшным погромом».

Сергей оказался парнем простым. Для него, как и для многих других, все зло олицетворяли понаехавшие в большом числе с Кавказа рыночники. Но к Бараеву он все равно вернулся. Деваться ему было некуда…

Через пятнадцать минут джип продолжил путь. В нем остались Элгуджи за рулем, Мамука и Савелий. Мамука что‑то восторженно рассказывал братику по- грузински и кивал на Савелия. Тот не замечал этих восторгов. Он думал о Сергее, которого оставил лежать на поляне. Он аккуратно «вырубил» его на час, не больше. После чего парень вернется в отряд к Бараеву вместе со вторым чеченцем. Тот подтвердит, что «грязная американская скотина и эти двое грузин» сбежали, убив одного боевика. Сергей должен продолжать службу у Бараева и дожидаться дня, когда к нему придет человек «от Сэма»…

Глава 11 Горы помнят все…

Оставив на лесной поляне Сергея и чеченца в бессознательном состоянии, Савелий, Элгуджи и Мамука осторожно и медленно пробирались на джипе по извилистой горной дороге. Только водительское искусство Элгуджи сохранило жизнь пассажирам автомобиля. Машина неоднократно зависала над пропастью, но каждый раз водитель умудрялся вернуть ее обратно в последний момент.

Темнело. Элгуджи включил фары, но толку от них было мало. Даже хуже оказалось: многочисленные тени, отбрасываемые деревьями густого кавказского леса, только мешали водителю. Поэтому все облегченно вздохнули, когда джип остановился на ровной, словно специально расчищенной площадке. Отсюда круто вверх уходила лестница.

Выбравшись из джипа, Савелий несколько раз присел, затем попрыгал на месте, восстанавливая кровообращение в затекших ногах. Элгуджи и Мамука терпеливо ждали, пока «американец» приведет себя в порядок. Затем, один за другим, стали подниматься по лестнице, ступеньки которой были с большим старанием и любовью сложены из камней, аккуратно подобранных по размеру и даже по цвету. Чувствовалось, что на ее сооружение был потрачен не один год.

— Дядя Ушанги — мудрый и терпеливый человек. — Мамука шел позади. Он словно ловил мысли Савелия на ходу. — Однажды его спросили: «Зачем строишь здесь лестницу, да? Оставь тропинку, человек и так доберется». Дядя Ушанги ответил: «Когда он поднимется ко мне по горной тропе, это уже будет не просто человек, это будет усталый человек. Он будет долго сидеть, тяжело дышать. А я хочу, чтобы ко мне поднялся по хорошей лестнице бодрый человек, полный сил для того, чтобы сразу сесть со мной за стол».

Сколько времени он строил эту лестницу?

В горах нет понятия «время». Мы здесь просто живем, — серьезно ответил Мамука.

Савелий в очередной раз поразился мудрости местных жителей.

Ступенька–другая, — и в опустившихся сумерках взору гостей открылась замечательная картина, заслуживавшая кисти художника. На большой поляне с аккуратно скошенной травой стоял внушительный красивый дом. Нижняя его часть была каменная, верхняя — из дерева.

Справа и слева дом окружал великолепный сад, где обильно произрастали всевозможные фрукты: груши, персики, яблоки, абрикосы, инжир, кизил, алыча. Невдалеке зеленела беседка, увитая лозой, усыпанной огромными гроздьями спелого винограда. Чуть дальше виднелись аккуратные ряды кукурузы, увитой плетями фасоли.

«Фасоль здесь всегда сажают вместе с кукурузой, чтобы поднималась вверх по стеблю», — вспомнил Савелий чей‑то давний рассказ.

Еще дальше, на изумрудном склоне горы, паслась большая отара овец. Судя по всему, она принадлежала дяде Ушанги. Так же, как и многочисленные куры, гуси, утки и индюшки, наполнявшие разноголосым шумом птичник. Все это добро охраняли несколько здоровенных лохматых овчарок на цепях, пропущенных через длинную проволоку, по всему периметру опоясывавшую это богатое хозяйство.

Еще чуть в стороне, по скале бежал быстрый ручеек. Взглянув на прохладную воду, Савелий вспомнил, что давно ничего не пил, и его жажда усилилась.