Ловушка для Бешеного

На лето Ленка привозила к нему на хранение свои четыре шубы и изрядную коллекцию зимних и осенних сапог, что иногда ставило Позина в затруднительное положение перед его очередной пассией. На все вопросы Позин неизменно отвечал, что это вещи его любимой сестры.

На самом деле у него не было ни братьев, ни сестер, и в какой‑то момент Позин поймал себя на мысли, что стал относиться к Ленке как к непутевой младшей сестренке. И всегда ее сурово бранил, когда она влипала в дурацкие истории из‑за своего наивного и доброго нрава и безбашенного авантюризма. Ее обманывали и грабили и временные сожители, и фиктивные мужья, о чем она обычно рассказывала весело и без всякого сожаления о своих потерях.

И почему ко мне только одно говно липнет?

Видно, по судьбе нет мне нормального мужика, — говорила она, покачивая головой.

А как‑то утром за чаем нетипичным для себя серьезным тоном заявила:

Знаешь, Санька, ты ведь мой единственный друг на всей земле.

Позина немного смутил этот неожиданный пафос.

А ты у меня, — торопливо подыграл он.

Не бреши, — добродушно не согласилась Ленка, — вон у тебя сколько знакомых и все такие знаменитые…

Знакомых‑то много… — не стал возражать Позин. А сам подумал: «Знакомых и приятелей тучи. А вот друзей…» И тут же вспомнил Савелия.

У Александра Позина с юных лет была такая незамысловатая игра. В этой игре он примерял на себя и на хороших знакомых какие‑то другие профессии и роли и сочинял, как они себя в этих необычных ролях будут вести. Так, про себя он думал, что мог бы стать неплохим актером или режиссером, а так же профессиональным картежником–каталой.

Небезызвестный политолог Петропавловский виделся ему священнослужителем, причем любой религиозной конфессии. Долонович с его занудной страстью к точности и цифрам, странно сочетавшейся с завиральными идеями, легко мог бы стать крупным ученым. Щенников с его бородкой и дьявольской усмешкой — бывшим гангстером, ставшим крупным финансовым воротилой международного масштаба, Милена Богданович с ее прекрасным вкусом могла бы руководить каким‑нибудь домом высокой моды или же быть великолепной шпионкой.

А вот кем бы в этой жизни могла быть Ленка Шестакова?

Почему‑то ни в какой другой роли он свою подругу не мог себе представить: у нее не было никаких определенных устремлений.

Позин Ленку никогда не осуждал, в своем свободомыслии полагая, что проституция — такая же профессия, как и любая другая.

В диком русском капитализме неумолимо правил основной закон: есть спрос, появится и предложение, иными словами, если мужчины готовы платить за удовольствие, то всегда найдутся те, кто это удовольствие им доставит. И, собственно, что В этом такого дурного?

Как‑то на досуге, размышляя о причинах повсеместного распространения проституции в нашей стране, Позин пришел к выводу, что в этом впрямую повинна доступность телевидения, которое показывало красивую картинку и хорошо одетых, внешне счастливых людей, которые в большинстве своем несли ужасающую ахинею — что ведущие, что аудитория.

Смазливые девчонки из полуголодных маленьких российских городов и рабочих поселков каждый день на экране видели совершенно иной мир: конкурсы красоты, вручение каких‑то дурацких выигрышей, где все нарядные, шутят, поют и танцуют и получают какие‑то баснословные суммы. Этот мир, такой далекий от их повседневного существования, был каждый вечер совсем рядом. Казалось, только протяни руку. И он действительно притягивал и манил, чему противостоять был невозможно…

А что, в сущности, требовалось от этих девчонок и парней?

Самое распространенное в стране зрелище учило — займись любовью на виду у всей страны, обнажись физически или морально и тут же станешь знаменитым и обеспеченным.

Позин‑то понимал, какова истинная природа этого адского изобретения человечества, но эти простодушные и дикие девчонки не понимали. Они видели одно: тебе повезло — выиграла конкурс, лотерею, угадала ответы на какие‑то дурацкие вопросы — сорвала куш. Или тебе повезло — попала в постель к какой‑нибудь знаменитости — он тебя полюбил и будет спонсировать.

Телевидение утверждало иллюзорную легкость удачи, выжимая рейтинги, а народ, когда‑то веривший в Бога, теперь поклоняется Экрану, воспринимая все, что там показано и сказано, на уровне непреложных истин и руководства к действию.

Позин знал истинную цену этой грязной продажной кухни.

А девчонки видели только блеск и мишуру. Как же прорваться им в эту роскошную жизнь, которая где‑то есть, потому что ее показывают по телевизору? Ставка не так уж и высока. И они бросают на кон единственное, что у них есть, — привлекательность и свежесть.

Им, бедняжкам, и невдомек, что телевидение, как фальшивый маяк, тянет их на грозные скалы. Ведь ни для кого не секрет, что большинство модельных агентств являются хорошо замаскированными элитными борделями…