Ловушка для Черного Рейдера

И уголовного дела тоже не возбуждали — за отсутствием, как оказалось, самого события преступления. Не было. Ничего и никого не было: ни бомжа, ни машины, ни уличного перекрестка, где ее увидел свидетель, ни самого свидетеля, — где-то затерялась и его фамилия. Вот как надо работать! Ну да, для полного и окончательного спокойствия не хватало только парочки «свежих» покойников, — и тогда кругом идеальный порядок!

Дергунов помогал и сказал, что и впредь поможет, он уже и так по уши влез в расследование и, похоже, отказываться от этой своей миссии не собирается. Правды хочет участковый уполномоченный. Как бы не оказался он последним из прежней славной плеяды участковых, о которых романы писали и кино снимали… Великая коррупция, вольготно шагающая по России, всех, даже самых когда-то принципиальных, портит…

Слежение за любознательным заказчиком неожиданно дало Турецкому желанный результат. Вооружившись собственной фотокамерой, взятой с собой из Москвы для некоторых «спецнужд», Александр Борисович, сидя возле подъезда редакции «Городских новостей» на заднем сиденье машины Дергунова, терпеливо ожидал заказчика. И он появился в самом конце рабочего дня, когда сотрудники уже расходились по домам, оставляя дежурных.

Этот «квадратный» мужик, возрастом на вид что-нибудь около сорока лет, довольно точно описанный Костей и легко узнаваемый из показаний обоих пострадавших, ловко выпрыгнул с водительского сиденья «УАЗика» и бодро проскочил в, помещение редакции, даже не предъявляя вахтеру своего удостоверения. Значит, он был здесь известен. Через большое витринное стекло Турецкому было видно, как тот только кивнул небрежно и легко побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Спортивный «дяденька», накачанный, свежий вид имеет. Хорошо, значит, умеет допрашивать.

Турецкий «взял» его и в фас, и в профиль — на подходе к подъезду. С этим — порядок. Теперь оставалось узнать, куда он отсюда поедет. А заодно, если Дергунову удастся номер его машины «пробить», станет ясно, чей он вообще.

Выйдя из подъезда редакции, мужик остановился и вынул из большого черного конверта снимки. Раскинул их в руке веером и стал рассматривать, очевидно, по новой…

Турецкому захотелось узнать, какое впечатление произвели они на этого опера. Видно, ничего особенного. Тот равнодушно сдвинул их в стопку, сунул обратно в конверт и, открыв дверцу, небрежно кинул конверт на сиденье, после чего залез в машину и сам. Похоже, остался недоволен…

И они отправились за «отчалившим» от тротуарного бордюра «козлом».

Как и предполагалось, след привел их в Пригородное отделение милиции. Вот с этого и надо было начинать. С опознания преступника пострадавшими. Пока те еще не совсем забыли лица своих мучителей.

Палачей было больше. Как следовало из показаний Маркина, с ним «работали» трое. С Ниной — двое. Вот теперь их и «вести», и проверять: где один, там наверняка и второй, а там, глядишь, и третий «нарисуется». Но кто позволит проводить опознание с целью установления личностей преступников среди работников органов внутренних дел?

Это и стало теперь основным и почти не решаемым вопросом. Ибо даже сама постановка его в такой плоскости считалась абсурдной. А то, что «отставной» министр оказался в те годы единственным, кто правду про своих «орлов» сказал, так это ж у него, небось, обида за собственную неудачно оборванную карьеру в душе кипела, — любому дураку понятно.

Как-то не очень охотно реагируют «органы» на требования следователей тех же прокуратур. Да и сами прокуратуры редко останавливают свое зоркое внимание на подобных фактах. Чтоб милиционер?! Да вы что?! Вы против своей родной власти выступаете? А кто вам дал такое право? Вот и весь сказ.

Значит, если попытаться «взорвать» это категорическое нежелание руководителей, да хоть бы и тех же «правоохранительных структур», выдавать «своих», надо, прежде всего, начинать попытки с «Верхнего» начальства. Притом нельзя забывать и того, что эти начальники должны быть еще и лично заинтересованы в подобных акциях. Именно лично! Светит им, может быть, нечто такое, что заставляет их лично заняться установлением «законности и справедливости». Или подчиненные не того задели, кого разрешено, субординацию нарушили. Или вообще «покусились» на честь и совесть тех, у кого эти понятия вызывают законную гордость — ну, то есть у проживающих на высшем уровне. Иначе говоря, должны быть соблюдены особые условия, да, впрочем, оговорены и жесткие рамки для принятия «кардинального» решения. И причем тут Основной Закон? Никакого отношения он к конкретному делу не имеет…

В общем, Турецкому нужна была крепкая «рука» и в Москве, и здесь. Либо такая же «рука» для тех, кто оттуда готов передать сюда разрешение на подобную акцию. Либо, наконец, инициатором такой акции должен руководить страх за собственную задницу. И страх основательный.