Ловушка для декана (СИ)

– Что это? – Матвей тупо смотрел на длинненькую, белую капсула, перекатывающуюся у него по ладони.

– Постинор, – выдохнув и задавив в себе слезы, почти спокойно ответила я. – Я ждала тебя прежде, чем решить пить ее или нет. Дала себе слово, что если ты придешь, я не выпью. И сдержу его.

Выходя из машины, я очень ярко чувствовала сразу две противоположные эмоции – радость за то, что оказалась на высоте, и одновременно опустошающую, мучительную тоску, заставляющую плотно вдавливать ноги в асфальт, чтобы не броситься обратно – в пусть обманчивый, но такой родной, такой прекрасный уют его машины.

Хлопнула дверца.

– Лера, стой! Остановись немедленно!

Конечно, я остановилась. Не убегать же от него, в самом деле. Повернулась, глядя ему в лицо, снизу вверх даже на каблуках.

Вероятно, уже поняв, на что я решилась, он не стал спрашивать, куда я собралась и что вообще творю.

– Ты хорошо подумала? – вместо этого спросил.

Нет, Матвей, я плохо подумала. Очень плохо. Точнее, вообще не подумала. Возьми меня обратно…

Шумно глотнув, я кивнула.

– Да.

Его губы на мгновение дрогнули, будто готовы были что-то сказать… а потом все его лицо замкнулось, будто некая сила заперла его – всего, не только лицо. Заперла, закрыла от меня – теперь уже навсегда.

– Я скажу тебе… если… если забеременела… – говорить становилось все труднее, ком в горле рос и рос, и, похоже, что не собирался останавливаться. Но мне необходимо было закончить – дать ему понять, что я не стану делать аборт… заставить поверить в меня – хоть один раз.

Хоть теперь, когда все кончено.

Его челюсть сжалась, будто он заставлял себя молчать. Рука же, наоборот, вдруг дернулась и притянула меня к себе за талию.

Плотно.

– Напомнить тебе, какой у нас с тобой договор, Лера?

Мои глаза расширились. Ах вот так!

– Хочешь вынудить меня с тобой встречаться? Меня? Наркоманку и лгунью?

Он прижал меня плотнее, возрождая в животе уже утихомирившееся пламя. Я внезапно поняла, что именно мне подсыпали, и кто… Но это тут же стало неважным.

– Не встречаться. Жить. Я хочу вынудить тебя со мной жить.

Совершенно неожиданно и так быстро, что голова закружилась, он подхватил меня на руки и понес обратно к машине. И только там я напомнила себе о своем решении и о том, что его надо отстаивать.

А значит, сопротивляться.

– Пусти! Я не хочу с тобой жить! Я не собираюсь жить с человеком, который меня не уважает! Который не верит ни одному моему слову…

Господи, кого я обманываю! Я ужасно, невыносимо хочу с ним жить!

Злая на себя за то, что уже готова растаять под его натиском, я всерьез забрыкалась и заставила его поставить меня на землю.

– Я выгоню тебя из университета! – выплюнул он зло. От моей борьбы слегка запыхался, дорогущий галстук сбился на сторону, а на штанине отчетливо виднелся отпечаток моей туфли.

Я фыркнула.

– Да я и сама уйду. И так собиралась.

В принципе, я была благодарна Донскому за этот внезапный порыв, и за его агрессию собственника – бессовестного и эгоистичного. Потому что это вернуло меня к жизни – прогнало апатию и заполнило сердце пусть временным, но азартом. Я вдруг почувствовала, что он хочет меня больше, чем я его.

И это подстегивало.

– Я ухожу, Матвей, – повторила, уже почти не дрожа голосом. – И не только из университета. От тебя ухожу.

Не веря, что действительно делаю это, я развернулась и пошла прочь вдоль по тротуару – чувствуя, что его взгляд тянет меня обратно, тормозит мои шаги и вынуждает, заставляет обернуться, остановиться...

Внезапно нашлась причина вернуться.

Пусть отвезет меня домой – вот! Ведь время позднее, на улицах может быть опасно одной, а тем более в коктейльном платье, а тем более (возможно!) беременной. Матвей ведь и раньше не любил, когда я передвигалась по городу на общественном транспорте, а уж теперь-то и подавно не должен отпустить!

Будто услышав мысли друг друга, мы обернулись одновременно, на мгновение застыли… и вдруг бросились друг другу с решимостью, граничащей с легким сумасшествием…

Сердце вдруг забилось в предвкушении – ведь люди, решившие просто добраться вместе домой, так не бросаются, так себя не ведут!

Будто смеясь над нами, к тротуару резко подрулило такси – хорошая, дорогая машина, в которой не зазорно отпустить любовницу домой. Даже беременную. Даже в коктейльном платье.

Мы остановились в растерянности, не добежав друг до друга всего лишь полметра.

– Я… поеду… – внезапно потухнув, растеряв весь гонор и всю решительность, промямлила я.

Вероятно, водитель услышал, потому что опустил стекло окна машины и перегнулся через пассажирское сиденье, с интересом оглядывая нас из салона.

– Куда едем? – наконец спросил.

Немеющими губами я назвала ему адрес, понимая, что каждое слово, каждая секунда приближает меня к расставанию. Потому что теперь не было причины, по которой я могла бы согласиться на предложение Донского подвести меня…

Даже если бы он на него решился.

Даже если бы он захотел...

Но он не захотел. Вместо этого, подавшись вперед, отрыл для меня дверь, даже под локоток галантно взял, помогая перешагнуть через бордюр…

Вот и всё.