Ловушка для дураков

Его лицо всегда оставалось хмурым, а тяжелый недоверчивый взгляд исподлобья как бы ощупывал собеседника, ожидая всякой гадости. Детдомовец, хилый от рождения, в детстве парень навидался всякого: и побоев, и унижения, пока не стал таким, как есть. Силу ему заменяла злость. Доведенный до крайности, войдя в раж, Гребень мог опрокинуть более сильного противника. Бывало, что и ему доставалось, но это ничего не меняло. Он не лез на рожон, но не оставлял безнаказанной ни одной выходки против себя. Никому не доверяя, он признавал над собой одного хозяина - Артема, которому служил верой и правдой, с тех пор как судьба свела их в зоне.

Сейчас в свободно болтающемся клетчатом пиджаке Гребень смотрелся неважно, но это его мало заботило. К одежде он относился пренебрежительно. Если бы не хозяин, требующий порядка во всем, он так и ходил бы в протертой до белесости старой кожаной куртке. Шмотки его не интересовали, доставало другое. После очередной отсидки, кроме мучившего его хронического бронхита, он нажил еще несколько болезней.

Сегодня желчное волевое лицо Гребня кривилось от тянущей нудной боли в правом боку - одолевал приступ печени. Хорошо, не пью, мрачно думал он, а то уже давно бы подох. В свои двадцать семь он выглядел лет на десять старше.

Артем, несмотря на далеко не богатырское здоровье своего подручного, не променял бы его на несколько бугаев с отменными физическими данными. Он не занимался благотворительностью. В созданной им команде все решала личная преданность ему, Беглову. Гребень был предан Артему, как верный пес. Другого хозяина у него быть не могло.

Вадим, приехавший в "мерседесе" в свите Артема, выглядел настоящим фраером. Гребень презрительно щурился на благополучного Вадима и его щегольской костюм. Мастер спорта по самбо, плечи... Э-э, да что говорить...

Александр с трудом терпел возле хозяина этого пижона. Не признаваясь сам себе, он мучительно, до болезненности завидовал. Завидовал силе, здоровью - всему тому, что было недоступно ему. Этого бы кента да в СИЗО окунуть, чтобы парашу понюхал, то-то бы сразу похудел и слинял, там и не такие орлы кровью харкали.

Гребень постоянно готов был выплеснуть свое раздражение на Вадима, лишь присутствие хозяина сдерживало его. Они были как две собаки разной породы, вынужденные жить под одной крышей. Добродушный Вадим-волкодав, взятый в команду позднее, мог при случае и цапнуть беснующегося Гребня. До этого пока, правда, дело не доходило. Артем держал их в одной связке, значит, у него был на это свой резон. А приказы хозяина не обсуждались.

Навстречу вышедшей из машины троице - водитель, поймав глазами молчаливый приказ Артема, остался сидеть в машине - спешил, приветливо улыбаясь, сам владелец заведения, Юрий Петрович Яковлев. За его невысокой щуплой фигурой торчал охранник, гориллообразный верзила с квадратной челюстью.

- Прошу, прошу, - Юрий Петрович сделал гостеприимный жест рукой, но в глубине его темных глаз затаилась настороженность. Внезапный визит Артема со свитой напугал его.

Артем и Юрий Петрович Яковлев были знакомы давно.

Случай свел их шесть лет назад. В колонии. Не вмешайся вовремя Артем, Юрия Петровича заклевали бы блатные. Он спас Яковлева от унижения и позора. Как он расправился с теми сявками в камере, которые, как голодные шакалы, готовы были разорвать новичка в клочья! Яковлев будет помнить об этом вечно. Уголовники боялись одного взгляда Беглова. Сильный мужик, стоящий. Юрий Петрович смотрел на Артема с обожанием и восхищением, такой всегда добьется своего. Дистанцию держит, но зря не обидит. Он и разговаривал с Юрием Петровичем нормальным человеческим языком, не то, что с этими выродками.

Когда Яковлева окунули в СИЗО, он поначалу ни одного слова из уголовного жаргона не понимал, лишь потом научился соображать, о чем речь. В зоне Юрий Петрович оценил опеку Артема и только что Богу на него не молился. Там, в колонии, на глазах у Яковлева Артем спас от расправы еще одного парня, Гребня, который с тех пор готов был за своего хозяина в огонь и воду.

Яковлев, сам не зная почему, опасался Гребня, который смотрел на него подозрительно, словно заранее не доверял. Юрий Петрович негодовал: ишь, прокурор какой выискался, но внешне старался с угрюмым парнем поддерживать добрые отношения. Их объединял Артем: и там, в колонии, и здесь, на воле.

В те времена Артем еще не занимал столь высокого положения в воровской иерархии, хотя и пользовался заслуженным авторитетом. И по тому, как твердо и безжалостно топтал он тех, кто вставал на его пути, было видно: добьется он многого, подомнет под себя всех, а тех, кто осмелится противостоять ему - просто уничтожит, используя все возможные способы. Он не был злобен, но над собой не хотел видеть никого. На воле, в тюрьме - он всегда должен быть хозяином.