Ловушка для дураков

Потом, прикинув, что к чему, про мелочевку уже не вспоминал, а гордо выпятив тощую тогда грудь, небрежно бросал:

— Первую ходку сделал.

С тех пор много чего изменилось.

Хорь, заматерев, сколотил бригаду себе подобных и стал утверждаться в жизни. Парни не брезговали ничем. Поначалу обирали пьяных в электричках, караулили в темноте припозднившихся прохожих, дальше — больше: шарашили при случае дальнобойщиков, избивали привокзальных проституток, у которых не было «крыши», и отбирали у них трудовые доходы. Мало было на свете такого, чего не сделал бы Хорь ради денег.

Его банда сначала была небольшая — пять человек. Потом он вошел в силу, перед ним заискивали, дружбы с ним искали. Хорь сумел расправиться с конкурентами и единолично стал заправлять на рынке, откуда раньше его парни возвращались с разбитыми рожами. После этого молодняк к нему валом повалил. Его «крыша» считалась верным прикрытием. Это давало деньги, а деньги — власть.

Подлость и злобность Хоря были известны, с ним опасались связываться. Крупные бригады он пока не задевал, копил силы. В банде он был главарь, играя среди своих бакланов роль пахана, его слово решало все. Одного, второго шибко прытких, захотевших покачать права, изувечил так, что у всех остальных надолго отбил охоту меряться с ним силой. Увечил их не сам, он ничего не любил делать своими руками. К двадцати семи годам Хорь приобрел репутацию отморозка.

Настоящая фамилия бандита была Хорев. Но свое прозвище он получил не только из-за этого.

В детстве довольно хилый, с годами он превратился в крепкого мужика, и только голова у него оставалась такой же маленькой, как у недоразвитого подростка. Вытянутое, как у хищного зверька, лицо с близко расположенными маленькими глазками было неприятно. Хорь все время как будто принюхивался к чему-то, был настороже, держа нос по ветру, чтобы не пропустить удар или случайно подвернувшуюся жертву.

Он признавал одну лишь силу. Его не уважали, его боялись. А после того, как к нему под «крышу» запросились сразу несколько крупных бизнесменов, его авторитет возрос.

Хорь сам присмотрел этих лохов. Только простачки думают, что, как он любил гнусавым голосом фальшиво петь, когда был в хорошем настроении: «С неба звездочка упала, прямо к милому в штаны…» Ага, в штаны, лыбился он. В штаны, может, и упадет, а чтобы лох сам к тебе за помощью обратился, надо дело хорошо организовать — припугнуть его для скорости как следует.

Клиентов пуганули. Дети, жены, у кого-то и любовница есть, которой дорожит, — рисковать никто не стал. Хочешь жить спокойно, без проблем — плати.

И платили. Подмосковный двухэтажный особняк с сауной, бассейном, громадным гаражом, большой территорией, где хватило места, чтобы пристроить к сауне зал для тренажеров — там качались его парни, но не все, а лишь приближенные к его особе, — все это свидетельствовало о том, что Хорь не бедствовал и платили ему хорошо.

Кроме особняка, он приобрел квартиру в городе.

Один клиент, владелец автосалона, переоценив свои возможности, отказался от услуг банды.

— Сильно упрямый, — стиснул зубы Хорь.

Две новеньких иномарки несговорчивого господина через три дня взлетели на воздух, добавив работы милиции.

— Зачем ментовку по пустякам беспокоить? — В гаденькой улыбке показывал гнилые зубы Хорь. — Сами разберемся. Дурак платит дважды.

После этого его подопечные стали как шелковые.

— Никто больше не рыпнется, — подхалимничал Блоха, преданно заглядывая в маленькие злые глазки шефа.

Между двумя ближайшими подручными Хоря, Блохой и Мартыном, существовало своеобразное соревнование. Каждый терпеливо караулил проколы соперника, чтобы потом внезапно налететь, как коршун, и нанести болезненный удар. Лишь присутствие главаря сдерживало обоих от решительных действий.

Хорю такое положение было на руку. Его забавляла взаимная ненависть подчиненных.

Сейчас, после сауны и бассейна, он был настроен хорошо.

— Ну, чего рожи друг от друга отвернули? — усаживаясь за уставленный закусками и бутылками стол, крикнул он. — Сусанна где?

На пороге возникла женщина с густыми темными волосами, спадавшими на плечи.

Мощная грудь распирала трикотажный халат, застегнутый доверху. Она была в теле и выглядела старше своих тридцати лет. Лицо, некогда красивое, безобразил двойной подбородок и плохо прикрытый волосами шрам у виска. Сусанна пила, в запое была два раза в год и имела одутловатое лицо с нездоровым оттенком кожи. У нее были глаза, как у надзирателя в колонии. Примерно такую работу она выполняла и в загородном доме Хоря.

— Тебя разносит не по дням, а по часам, — критически оглядывая ее, фыркнул Хорь.

— Нам ли жить в печали? — игриво подбоченясь, ответила, ничуть не смутившись, Сусанна и тут же спросила, согнав с лица улыбку: Девок приводить?

Хорь, осклабившись, кивнул.

Не имея возможности в молодости получить то, что желал, Хорь сейчас торопливо наверстывал упущенное. Годы, проведенные в колонии, не прошли даром. Он вышел оттуда законченым подонком с изощренным вкусом.