Ловушка для фотографа

«В его власти изменять свой вид, являясь, как человек, с руками и ногами, в одежде, имея лицо, глаза, и движения подобные человеческим и даже не уступающие человеку, – как его полный, хотя и не настоящий образ. Крысы могут также причинять неизлечимую болезнь, пользуясь для того средствами, доступными только им. Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие.

Толстяк обернулся ко мне. Его зрачки сузились от ненависти, а лицо побагровело.

– Ублюдок, ничтожество, ты смеешь говорить, что я крыса! – взревел он в бешенстве, – сейчас ты пожалеешь об этом!

…Тогда они собираются под знаком таинственных превращений, действуя как люди, и ты будешь говорить с ними, не зная, кто это. – упорно продолжал я, – Они крадут и продают с пользой, удивительной для честного труженика, и обманывают блеском своих одежд и мягкостью речи.

Стек хлестнул меня по лицу с такой силой, что рассек мне щеку, и мой левый глаз залила кровь, но я продолжал говорить: «Они убивают и жгут, мошенничают и подстерегают; окружаясь роскошью, едят и пьют довольно и имеют все в изобилии. Золото и серебро есть их любимейшая добыча, а также драгоценные камни, которым отведены хранилища под землей».

Бывший депутат сделал знак, и в дело вступили его гориллы. От удара одного из телохранителей мой стул опрокинулся в угол гаража, туда, где валялся всякий автомобильный хлам, который давно следовало разобрать. Мои пальцы пришли в движение перебирая железки, и довольно скоро мне попался обломок наждачного полотна, – как раз то, что надо. Ярость придавала мне сил, но веревка была слишком толстой, и не хотела поддаваться. Ну, еще чуть-чуть!

Отчаянно закричала Алина. Я напряг руки, и случилось чудо, – веревка лопнула. Освободив руки, я мигом вытащил пистолет. Для начала я пристрелил обоих горилл, которые посмели причинить боль Алине, а затем освободил от веревки ноги, и навел пистолет на оторопевшего депутата. Его лицо было перекошено от страха, и его испуганный вид доставил мне такое удовольствие, что я испытал внутренний протест.

– Не бойся, ты не будешь мучаться, – сказал я толстяку перед тем, как выстрелить в него, – я же не садист!

Эпилог

В Москве мне пришлось задержаться. Тройное убийство вызвало огромный интерес общественности, многократно усиленный средствами массовой информации. Свидетелей произошедшего обнаружить не удалось. Некоторые владельцы соседних гаражей слышали звуки похожие на выстрелы, но излишнего любопытства никто не проявил, – мало ли что!

Алину, которая пришла в полицию с заявлением о том, что она нашла в своем гараже трупы с огнестрельными ранениями, преследовали корреспонденты. Их интересовало, почему преступление произошло именно в ее гараже, а не в каком-нибудь другом месте.

– Понятия не имею, почему, – односложно отвечала девушка.

Корреспондентов такой ответ не устраивал, и они пытались раздуть сенсацию. В многочисленных газетных статьях Алина успела побывать скупщицей краденого, агентом ФСБ, главным бухгалтером, и бывшей любовницей покойного, а один из журналов преподнес читателям такую биографию девушки, что ей могла бы позавидовать «Сонька-Золотая ручка».

Время шло, газетчики переключились на другие горячие новости, а следствие по этому делу окончательно зашло в тупик. Покойный был известен полиции своими связями с криминальным миром, и в итоге произошедшее убийство было объяснено обычной разборкой между бандитскими группировками. Почему для своей сходки бандиты выбрали именно этот гараж, так и осталось неизвестным.

Когда все закончилось, мы с Алиной вздохнули с облегчением. Оставаться в России после всего случившегося нам не захотелось. Политика государства была непредсказуемой. Уровень жизни быстро падал, а страна, в которой так и не успела сформироваться настоящая демократия, на наших глазах превращалась в коррумпированное полицейское государство, где опорой режима служила не экономика, а политическая мобилизация.

Выбрав время, я посетил старушку из Щербинки, гостеприимную хозяйку, лишившуюся части своей недвижимости по моей вине. Старушка обрадовалась деньгам, которые я ей вручил.

– Я давно хотела снести этот флигель, и построить вместо него уютный домик из кирпича, – улыбаясь, сказала она.