Ловушка для героя

— Так вот. Жил был один шорник. — Бобр, как и его собратья-грызуны, обитающие в природе, обладал упорством, которое позволяло ему срезать толстые деревья. Видимо, сегодня для него таким деревом был Ловец. — Однажды прибежал этот шорник на рыночную площадь и начал всех нелюдей бить по головам. Тролли и эльфы всполошились, естественно. Бил-то он палкой с железным набалдашником. Вызвали стражу. Умалишенного запихали в каталажку и спрашивают, что ж он такое вытворял. Понятное дело, он ничего толком объяснить не может, но говорит о том, что ему охотничью лицензию выдали. Стражники его мастерскую перерыли, нашли бумажку эту. Оказалось, что ее соседи по дому подбросили шутки ради.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Погоди. Самое смешное впереди. Наш шорник оказался также легковерен, как и непроходимо туп. На суде ему никак не могли втолковать, почему его, законопослушного подданного королевства, на каторгу отправляют. Судье ничего не оставалось, как объявить дураку, что лицензию ему выдали на отстрел в природе, а он в зверинец прибежал.

— Ха-ха-ха. — Ловец даже не улыбнулся. — Очень смешно. Мораль сей басни…

— Очень проста. Не всякая бумажка, украшенная печатями и составленная в подобающем высоком штиле, является тем, чем кажется на самом деле. И не стоит быть таким тупым, чтобы заставлять людей, не имеющих к этой самой бумажке ни малейшего отношения, объяснять тебе, почему не стоит делать того, что в ней написано. Я понятно излагаю?

— Вполне.

За Бобром никогда не замечалось пристрастия к иносказаниям. Так что вся эта жизнерадостная басня в его устах сравнима по природе с падением с неба сразу двух лун прямехонько на голову Ловца.

— Наступает момент. Неизбежный момент, заметь, когда каждый решает сам, чью сторону он выберет. Я уже выбрал. Сейчас твоя очередь.

— А ты здорово изменился, гере региональный администратор.

— А ты зря этого не сделал, гере полевой работник N 241/2. Пора взрослеть. Если хочешь, пора остепеняться. Или ты думаешь, что предел человеческих желаний — прослужить лет тридцать в поле и уйти на вечный покой мирным, спивающимся от безделья пенсионером?

Риторический вопрос, как известно, не требует ответа. Именно поэтому Ловец терпеть не мог риторических вопросов.

— Не все так мрачно. В конце концов, это наша работа.

— Слабо. Очень слабо, Ловец. Что касается меня, то скажу честно — не хочу и не буду. Если работать так, как нас учили, пройдет лет пятьсот, прежде чем это никчемное королевство начнет приближаться к достаточным для нас стандартам. А мы с тобой живем сейчас. И мой придурок буквоед доктор с южных окраин тоже живет в данный конкретный момент, а не в светлом завтра. Он, конечно, счастлив, что занимается медициной, вместо того чтобы гонять овец на степных пастбищах. Так он ничего и не знает о том, что знаем мы. Уровня допуска не хватает.

— У тебя есть альтернативные варианты?

— Нет. — Бобр ухмыльнулся и многозначительно добавил. — У меня нет.

Не сказать, что Ловец никогда не думал о том, чтобы кое-что исправить в окружающем мире. Когда-то, в буйной юности, накануне выпуска, они любили поразмышлять о том, что может произойти, если… Если вдруг от них будет зависеть работа всей структуры. Если они попадут в Верховный Совет. Мечтали, что пустят историю быстрее. Откроют сотни, тысячи школ по всему королевству. Да что там по королевству — по всей планете. Вырастят новых людей, вылечат болезни, построят новые города, проложат дороги. Глядишь, за какие-нибудь сотню лет осчастливят мир. Была даже пара докладных записок, пропавших в недрах Центра. Злые духи попутали. Наивность, исправленная временем и опытом. Вот только Боба остался таким же мечтателем, каким был, да к тому же заимел весьма влиятельных единомышленников. Удивительно! Мечтатель с высокоразвитым чувством осторожности и укоренившимся практицизмом.

— Гере одминистротор! — Оказалось, что, когда доктор волновался, его окающий южный акцент звучал еще более отчетливо. — В городе беспорядки!

Бобр как в воду глядел:

"Чувствовал, чувствовал же, что что-то произойдет! Плакала моя торговля. Такая легенда, такой дом пропадет!.. Боги, за что?!".

* * *

Купеческий домик и лавка располагались так, чтобы все три улицы, ведущие к центру городка, простреливались на всю длину. Сверху на штурмующих, если бы такие смельчаки нашлись, можно лить кипяток и кидать гранаты. А если бы противник ворвался на первый этаж, то не нашел бы лестницы на второй, потому что она поднималась к потолку, словно в каком-нибудь замковом донжоне. И, заметьте, это все без применения множества других сюрпризов, которыми обернулась бы попытка самовольно проникнуть в региональный наблюдательный центр. За бронированную дверь подвала уж точно никто без спроса не заглянет. Впрочем, нет, может быть, и заглянет, если только у этого кого-то имеется в наличии лазерный резак для особо прочных сплавов, какого у всех потенциальных взломщиков, обитающих на диких просторах Королевства Трех морей, быть не может. Так что за дом они были спокойны.