Ловушка для героя

Барон действительно выписал ее из Золотого Города, где Ванесса работала в очень дорогом и респектабельном публичном доме. При этом он не скрытничал и ничего не обещал, обойдясь без сказок о возможной женитьбе. За это она его уважала и ненавидела одновременно.

— Вы правы, это достойная причина для мести. — Ловец, наконец, оторвался от созерцания красивых округлостей женщины и сел на ставшую уже привычной пажескую табуретку.

— Вы так и не сказали мне, лекарь, согласны ли вы? — Теперь она возвышалась над ним и смотрелась не хуже разгневанной дриады, несмотря на то, что слова "разгневанная" и "дриада" в принципе не совместимы. Просто люди называют так женщин, которых красит их гнев.

— Простите, Ванесса, но я попытаюсь помочь несчастному человеку. Это все же мой долг.

Ловец взвесил последствия своего решения как истинный профессионал. Даже если они уйдут, барон пошлет за ними всю свою дружину и не факт, что они не попадутся снова. И потом, доверять такого рода женщинам?! Это уже само по себе глупость во много раз большая, нежели попытка исполнения заранее неисполнимого обещания.

— Я все же не верю в то, что вы спасете этого урода и спасетесь сами. Жаль, вы мне действительно нравились.

Она резко повернулась, взмахнув юбками, и удалилась быстрым шагом.

* * *

— Ну, и что мне с тобой делать?

Солнце уже коснулось верхушек деревьев, когда Ловец вошел в комнату к молодому барону. Его "пациент" был уже не таким молодым, как представлялось первоначально. Ему было уже под тридцать лет, жидкие светлые волосы, большие широко расставленные глаза, высокий лоб — очень похож на своего отца. Так что в родовой преемственности сомневаться не приходилось, как и в том, что его мать была чистокровным человеком.

— Как тебя зовут?

Рыцарь, которого по идее должно было бы покоробить столь наглое обращение от простолюдина, молчал. Значит, с самолюбием и разумом у него было все в порядке. С самолюбием, потому что никакой вспышки эмоций Ловец не заметил, а с разумом, потому что он ничего не сказал, — понимал бесполезность слов. Начало хорошее.

— Зовут-то как? — Ловец повторил вопрос автоматически, не ожидая ответа. Он даже отвлекся, рассматривая обстановку комнаты, которая оказалась расписана магическими знаками Обороны, Добра, Любви, Здоровья, Силы.

— Вот сейчас ночь придет и узнаешь, — прозвучал громкий голос рыцаря.

— Да?… А откуда гере рыцарь узнал, что будет ночь? В комнате же нет окон.

Надо было разговорить его. Только так можно было ухватить проблеск Силы, промелькнувший в голосе больного.

Но "пациент" молчал. Он выдержал долгий взгляд и спокойно отвернулся.

"Замечательно!"

Ловцу удалось выяснить, что маг или маги, побывавшие здесь, поставили мощную защиту на его сознание. Это можно сделать сразу после рождения и так, чтобы никакое волшебное влияние извне не проникло. Подобную защиту ставят только членам королевской фамилии. Боятся, что их могут взять под контроль. Естественно, это заклинание доступно и для сторонних лиц, но передача его строжайшим образом запрещена и стоит огромных взяток. Неудивительно, что барон каждый раз учил заезжих лекарей летать. Наверняка, Ловца ждала та же участь, ибо лишние посвященные в такие дела не нужны.

— Меня зовут Алекс Кин, гере. Я лекарь.

— А мне плевать. — Громкости в голосе явно прибавилось.

Судя по всему, ее становилось тем больше, чем ближе было к ночи. В комнате становилось ярче от изливающейся с каждым его словом Силы. Заискрили факелы и канделябры, а воздух стал сгущаться в нечто плотное.

— Я постараюсь вам помочь, гере.

— Были уже помощники.

— Так как вы сказали вас зовут, гере?

— Меня зов… — Ответ захлебнулся в хрипах и шипении. До этого момента неподвижно лежащий человек начал дергаться всем телом, словно в конвульсиях. Факельные огни выросли чуть ли не до потолка, пиктограммы на стенах засветились фосфорицирующим светом. Сила звучала, слышная только Ловцу, нечеловеческим воем по всей комнате.

Он бросился к кровати больного, снимая на ходу ремень.

Налившиеся кровью глаза, перекошенное гримасой боли лицо, густая и липкая слюна зеленого цвета, и необычайная физическая сила в человеке, который мгновение назад был прикован к постели и совершенно беспомощен.

Бедняга страдал. Он сейчас даже и не чувствовал всего того физического кошмара, что с ним творила Сила. Наверное, ему было хорошо. Но после, когда Сила уходила, а оставалась только память о прошлом… Память, усиленная муками совести за совершенное предками… Не позавидуешь! Этому человеку с самого рождения было уготовано быть жертвой и искупать вину.

Это было действительно очень страшное проклятье. Связыванием рук и ног, пусть даже крепким ремнем из кожи буйвола, этого не вылечишь.

"Здесь самому бы выжить!" — Ловец выскочил из камеры больного между хлопками двери. — "Да придурка моего спасти".