Ловушка для героя

Она настороженно смотрела в ту сторону, откуда донесся звук. Там кто-то был. Вся ее недолгая жизнь говорила об этом. Там была опасность. Под копытами журчал родничок, хотелось пить, но страх заранее сковал ее движения, предчувствие боли проникло в душу. Косуля замерла. Она боялась, потому что никого не было видно и не удавалось поймать никаких запахов.

Что же там?

Хруст веток!

Она решилась и прыгнула в противоположную звуку сторону с того места, где стояла. Главное перебежать на одном дыхании полянку, перемахнуть через маленький ручей и оказаться защищенной деревьями. Скрыться.

Ну!

Сейчас!

Успею?

Успела.

Если бы охотник выстрелил мгновением назад, то косуле уйти бы не удалось. Но выстрела не последовало. Охотник продолжал стоять на месте, держа палец на спусковом крючке.

"Надо было стрелять… Или нет?… Нет?… Скорее нет, чем да".

Охотник искал такую красивую, достойную коллекции косулю уже очень давно. Нужен был экземпляр, о котором стоило рассказывать приятелям и знакомым.

"Настоящая красавица".

В общем-то, даже если бы выстрел состоялся, то жизни и здоровью косули ничего не угрожало. Она просто рухнула бы на полянке под действием заряда с парализатором и очнулась через пять — десять минут, после того, как счастливый охотник погладил бы ее по мягким бокам, сполна насладившись успехом.

Не суждено.

"Ничего. В следующий раз обязательно".

Все. Косуля ушла.

Пора возвращаться домой. Успеть спрятать парализатор и все оборудование в хранилище, чтобы никто не узнал, что у постороннего есть доступ к оружию. А потом притвориться спящей, предварительно раскидав подушки, которые сейчас лежат под одеялом, изображая человека.

"Вот попью и пойду".

Этот лесной ручеек славился своей замечательной целебной водой. Проводили даже анализы, которые показали, что вода богата серебром. Вилланы же говорят, что на этом месте стоял древний богатый храм, который как-то раз провалился под землю, и сразу же после этого забил источник. Вода проходит через серебряные храмовые принадлежности и украшения и несет людям здоровье и силу предков.

Красиво?

Конечно, красиво, вот только такие легенды имеют хождение в любом месте, где есть целебные источники.

Небо уже посветлело, и надо было уже снимать очки ночного видения, без которых охотиться в темноте просто невозможно.

— Ай!.. — Металлический щелчок и боль у лодыжки — Что?!.. Ах!

Нога оказалась схвачена железной хваткой капкана.

Кто-то неизвестный рассчитал все правильно. Ручей. Животные ходят на водопой. Рано или поздно кто-нибудь наверняка попался бы. Воду прямо от земли пьют только недостойные люди, таких не жалко. А животное попадется, так хозяйству только прибыток.

Было обидно. Охотник считал себя уже достаточно опытным, чтобы учитывать всевозможные неожиданности, но…

— Позавчера же тебя здесь не было, — заявил охотник, превратившийся в дичь. — Теперь синяк появится, и нога будет долго болеть.

Впрочем, особенно жаловаться не на что. Если бы не сапоги из очень плотной, специально обработанной кожи, синяком бы не обошлось. До людей здесь не докричишься, а с ранами, даже если и вырвешь ногу из железных тисков, далеко не уползешь, так что неизвестно чем бы все кончилось.

— Попадись мне этот мерзавец! — Разомкнуть замок не удалось, хотя было приложено максимум стараний. — Убить мало!

За такие капканы пойманных с поличным штрафуют, так как они запрещены Королевским Уложением об охоте. Но это полиция. Помещики же, если поймают браконьера с капканом, суют в него самого человека, заставляя его на своей шкуре испытать все то, на что обречено бедное животное. А все из-за того, что охота есть дворянская привилегия, капканы же переводят животных не хуже стрел, лишая настоящих охотников забавы.

"Жаль. Мама будет ругаться. Отец сменит коды на замке в хранилище… Наверное, заставят заниматься без продыху… Лишат сладкого, как в детстве".

Слава Богам, что куртка сделана из прорезиненной ткани и не промокнет на траве, сырой от утренней россы. А вот с брюками не все так хорошо, как хотелось бы.

"Ну, ничего. Надо расслабиться и получать удовольствие. Буду вспоминать".

Охотник считал, что детство, позволяющее по утрам лежать на травке и придумывать всевозможные фигурки из облаков, давно уже осталось в прошлом. Это все для малолеток. По-взрослому было бы сейчас оценить те моменты охоты, которые привели к возможности нажать на курок и подстрелить косулю. Но и об этом думать тоже не особенно хотелось — потное чувство неуверенности в себе, неуверенности в своей меткости были еще слишком свежи.