Ловушка для хищника (СИ)

Круто поднявшись, Лео подхватил её и, на руках, понес подальше от засыпающих друзей. Отойдя на приличествующее расстояние, он прижал Заринэ к земле, опустив на неё, задрал юбки, но теперь не просто развел ноги, но закинул их себе на плечи, так, чтобы она не могла обхватить его талию. Девушка не понимала его умысла, она вновь, алчная и пышущая любовью, с готовностью замерла, приподнимая бедра навстречу, чтобы скорее ощутить его в себе. Лео не заставил себя ждать, не понимая, зачем это делает, ругая себя последними словами, но не в силах противостоять ни зверю, ни собственной физиологической потребности. Когда Заринэ стонала и кричала, кусая его губы — в плотской любви она была всё неистовее и неистовее, словно все закабаленные и закрепощенные женщины её веры, её страны искали выхода своих страстей и неудовлетворенных желаний через неё — Лео, уже полностью владеющий собой, отогнавший зверя, решил продолжить это дольше, хотя раньше секс представлялся ему настолько бессмысленным и безобразным, что с ним, казалось, нужно заканчивать как можно быстрее. Однако в этот раз Лео не поторопился, чем довел Заринэ до срывающегося в гортанный визг оргазма, который пришлось погасить рукой. Девушка заметалась под ним в судорогах наслаждения, а он успел вовремя выйти из неё и кончить в сторону. Ему хотелось надеяться, что последствий всё же никаких не будет.

* * *

Преодолев тысячи километров на лошадях, пешком, на автобусах, попутках и такси, четверо странников пересекли Китай, и оказались, наконец, в Южной Корее. После второй ночи с Заринэ, в дороге прошло меньше двух недель. И всё оставшееся время, если были условия для размещения, Лео принимал на свою постель девушку, и в каждом втором случае занимался с ней соитием. Любовью он это назвать не мог, а сексом не хотел. Было в их соединении что-то животное и неуправляемое, поэтому и название этому было дано «соитие». Когда они вчетвером поднимались на Каясан, достигнув конца пути, Лео уже дней пять как не замечал никаких признаков тигра в себе. Зверь был сыт во всех смыслах, удовлетворен, и спал. В благодарность за благотворное влияние на него, Лео половину подъема по Кошачьей тропе пронес Заринэ на себе. Девчонка смеялась, обнимая его сзади, и чувствовала себя счастливой, как никогда. В пути, ещё в горах, она попросила Эна научить её корейскому, и он понемногу обучал её их речи. Заринэ с головой уходила в эти уроки, повторяя сутками все слова, все правила, все фразы. Хонбин, конечно, лучше знал фарси, и был бы лучшим учителем, но дружба между ним и Заринэ не сложилась, поэтому единственное, что он делал — это изредка поправлял её, если слышал ошибки в её бубнёже себе под нос.

— Значит, это ваш дом? — посмотрела персиянка на внушительные ворота, когда Лео опустил её на ноги перед ними.

— Именно, — улыбнулся Эн, постучав в калитку. Сначала открылось маленькое окошко, в которое кто-то посмотрел, а затем и дверца. За порогом стоял воин с замотанным лицом, как любой из земляков Заринэ, путешествующий через пустыню. Ей даже стало не по себе, настолько она отвыкла от вида восточных одежд своей родины. Когда они спустились с гор в Тибете, Хоакин, Хонбин и Лео переоблачились в ботинки, кроссовки, кожаные черные штаны, футболки и куртки, став кем-то новым для девушки. Её невозможно было уговорить снять покров с волос, но в купленное, вполне современное длинное платье, закрывающее всё, она переоделась, и теперь выглядела вполне вписывающейся в двадцать первый век. — И теперь, скорее всего, это будет и твоим домом, — уступил ей проход Эн, подмигнув привратнику, вечному хранителю тайн монастыря, кто бы ни занимал эту должность. — Отец у себя?

— А ты привёл ему новую дочь, брат? — кивнул привратник, указывая на возвышающуюся башню поодаль. Заринэ оглядывалась, войдя, как маленькая девочка, провалившаяся в другой, волшебный мир. Тишина, покой, чистота, красота. От самого входа вниз, каскадом, спускались площадки, как гигантская лестница. На каждом уровне были постройки с вздернутыми по краям крышами, аккуратненькие и уютные. Каждая лестничка и дорожка была обсажена цветами, можжевельником, тисом, шиповником. Крыши утопали в кронах густых деревьев, казавшихся первозданными, мощными, крепкими. Вдоль монастыря, продолжением построенной руками людей стены, шла вверх гора, оберегая внутреннее содержимое Тигриного лога лучше любой крепости. Это будет её домом? Заринэ никогда не могла и мечтать ни о чем подобном. Ей никогда не снились такие красочные и яркие сны, как это место, настолько гармоничное и утопичное, что в существование его не верилось. Сезон для первого знакомства с монастырем был выбран удачно — половина посадок ещё находилась в позднем цветении. Осенние хризантемы обрамляли каждое крыльцо.