Ловушка для Красной Шапочки

– Я предлагаю слияние двух компаний, и возглавлю её, но лишь с тем, чтобы вести дела твоей семьи, как многие годы это делал для меня ты сам Густаво. Меняй завещание. Мне не нужно наследство твоей семьи. Я буду лишь управлять, но не приму его. И своего слова не изменю.

– Ты будешь жалеть! – Сириль не выдержал и снова поднялся, на этот раз, подходя к окну.

 Свежий воздух облегчал ему дыхание.

– Нет. Я верну тебе долг. Я поддержу Лорену, как однажды ты поддержал меня. И она будет знать, что эта поддержка у неё есть. Она будет получать определённую сумму, а по рождению ребёнка будет распоряжаться наследством твоего внука, пока он не станет совершеннолетним. Но, наследником будет ребёнок. Твой внук, Густаво.

– Где эта женщина? Я хочу говорить с ней, – сухо отозвался Сириль, не поворачиваясь к Амеди.

– В этом нет необходимости. И у «этой женщины» есть имя. И надеюсь, однажды будет моя фамилия.

– Ты намерен жениться на этой продавщице? – Густаво развернулся, глядя на Натана покрасневшими от напряжения глазами, – как ты собираешься представить её своим партнёрам? Как ты намерен объявить об этом?! Ты потерял рассудок, Натан!

– Я больше чем уверен, что Карин будет принята гораздо охотнее, нежели Лорена. А если кто-то решит, что вправе указывать мне на то, какой должна быть женщина рядом со мной, либо ещё хуже – усомнится в правильности моего выбора, то я усомнюсь в правильности выбора мною этого субъекта как партнёра.

– Я не смирюсь с этим, – холодно ответил Густаво, – никогда не позволю увлечению сбить тебя с толку. Можешь утешиться ею, пока не надоест. Я дам тебе время остыть и одуматься. Завтра Лорена вернётся домой, продолжит лечение в более комфортных условиях. Навести её, надеюсь, ты осознаёшь, что это важно. А теперь оставь меня, я должен всё обдумать.

– Я не намерен более возвращаться к этому разговору. Он будет окончен сейчас. Когда решишь насчёт компании, свяжешься со мной. С Лореной я переговорю, это само собой разумеется.

Разговор не принёс ему желаемого удовлетворения, Натан покинул кабинет и нервным шагом прошёлся по коридору. Он остановился перед лифтом, ощущая отвратное чувство тревоги и ноющую боль в плече. Затем мужчина поправил бандаж и вошёл в лифт, гостеприимно раскрывший перед ним двери.

Амеди не ожидал, что Густаво одобрит его выбор, или примет его ответ, но последние слова вывели из себя. Даст время? Натешится? Натан, повторяя за Кариной, закрыл глаза и покачал головой. Этот человек никогда не примет отказа. Амеди не был уверен и насчёт завещания. Густаво Сириль не прощал, не смягчался под давлением обстоятельств и искренне верил в справедливость сопутствующих потерь. Но Натан всё же надеялся, что тот сможет понять выгоду его предложения и остыть.

Он вышел на крыльцо, немедленно ощущая, как жаркое солнце согрело его, после прохлады кондиционеров офиса. Густаво сказал, что дочь вернётся в дом уже завтра. Значит, состояние Лорены стабильное. Это радовало. Но это означало и то, что Метью известно о месте нахождения сестры. Станет известно и о предложенной сделке. Он уже преступил черту невозврата, попытавшись убить их на дороге. Не было причин останавливаться на неудачной попытке. Со здоровьем отца, Метью должен понимать, что времени у него осталось совсем немного. Вскоре он официально останется без наследства.

– Густаво, ты же понимаешь, что сам подталкиваешь сына на эти действия? – Натан нахмурился и сошёл со ступеней.

Сирилю стоило определиться с завещанием давно, и указать одним из пунктов тот факт, что сын не получит компанию, даже в случае преждевременной кончины сестры. Одно дело понимать, что шансов нет и ненавидеть отца – совсем другое, считать, что от владения миллионным наследством тебя отделяет только жизнь одной женщины.

Что этим хотел доказать Густаво? Хотел больнее поддеть Метью, унизить его ещё больше? Не давать ему возможности спать и жить спокойно? Кто из них был большим чудовищем? Он сам, поддавшись на непонятное чувство долга перед главой семьи, и посчитавший себя выше этих людей? Дочь, которая жаждала этого состояния не менее яростно, чем сводный брат, и готова была соединить свою жизнь с мужчиной, к которому не испытывала никаких чувств, из расчёта? Сын, пожелавший смерти тем, кто посмел встать на его пути к получению того, что было его по праву рождения? А может отец, кидавший им, словно голодным щенкам одну кость на троих, наблюдая, что предпримет каждый из них?

Натан огляделся. Совсем не хотелось садиться в машину, но идти пешком было бы слишком необдуманно. Не в этом городе. Он снова задумался, гадая, нашла ли Карин оставленную в сумке расписку. Шофёр открыл для него дверцу, и Амеди сел на скрипнувшее кожей сиденье, снова оказываясь в прохладном салоне автомобиля..

– Возвращаетесь домой? – поинтересовался водитель.

– Нет. В мой офис. Но, – Натан умолк на минуту, затем уголок его губ дрогнул в лёгкой улыбке, – перед этим заедем на Вандомскую площадь.

 Мужчина кивнул, затем уточнил:

– Какой именно район площади вас интересует, господин Амеди?

– «Chaumet», – Натан откинулся на спинку сиденья.