Ловушка для лжепринцессы (СИ)

Да, меня тоже удивляет, что я им владею. Видимо, это прощальный подарок от короля отданным в неволю девушкам. Кстати, не удивлюсь, если в моём саквояже найдётся обещанный килограмм золота. Формально условия сделки исполнены. Я взялась играть роль Лалиссы, а такую мелочь, что она должна выйти замуж за жестокого вилерианца, мне просто не сочли нужным сообщить. Так что впереди меня ждёт теперь ещё и роль жены этого вилерианского мордоворота.

Вежливым обхождением я не обманывалась. Девочки рассказывали, на какие зверства способны воины этой расы. И можно было не сомневаться, что Мейер участвовал в подобных походах или даже руководил ими. Об этом не просто говорили, а кричали его движения, выправка, обилие оружия, пристёгнутого к поясу и седлу. И особенно — взгляд.

— И сколько продлится путешествие?

— Будет зависеть от дороги и погоды. Обычно не больше десяти дней.

Десять дней верхом на конелосе? Помилуйте мой псевдовенценосный зад!

Во всей этой дрянной ситуации был только один несомненный плюс — от меня наконец отвязался призрак сварливой королевы. Других плюсов, как ни старалась, найти не смогла. И даже внезапная возможность строить отношения и спать с любым встречным-поперечным не радовала ни капельки. Не с вилерианцами же! Они пугали. Не сказать, что уродливая нация, нет. Вроде черты лица вполне нормальные, у некоторых правильные и симметричные. Тот же Мейер без шрама и с глазами нормального цвета вполне бы пользовался женским вниманием. Хотя кого я обманываю, даже со шрамом пользовался бы. Но глаза…

— Скажите честно, вы вампир?

— Кто? — поперхнулся вилерианец.

— Кровь пьёте человеческую? — сурово спросила я.

— Нет. И даже животную не пьём, — заверил меня он.

Врёт или нет? Ладно, разведданных пока маловато. Что ж, приступим к допросу с пристрастием, всё равно делать больше нечего.

— Расскажите мне о Вилерии, пожалуйста, — попросила я, чтобы хоть немного отвлечься от созерцания монотонного зимнего пейзажа.

Плащ оказался очень тёплым и длинным — закрывал и тело, и ноги. Соседство разгорячённого конелося и крупного мужчины за спиной согревало. Мёрзли только кисти, но их я спрятала в рукава. Мейер держал поводья одной рукой, а другой придерживал меня поперёк живота. И вроде бы не наседал и не давил, но я всё равно чувствовала себя пойманной в ловушку.

— Я бы хотел, чтобы ты говорила мне «ты». И звала по имени, — ответил он и замолчал.

И как это понимать? Вроде не приказ и не шантаж, а как-то сразу стало понятно, что пока я не подчинюсь, он не продолжит.

— На сближение потребуется некоторое время. И я не люблю, когда меня принуждают, — выпрямила спину я.

— Понимаю. Этого никто не любит, — отозвался он. — Но мне было бы очень приятно, — немного подумав, он неожиданно добавил: — Твоя кожа похожа на великолепный перламутр, хочется касаться её пальцами, упиваясь шелковистой гладкостью и изысканной нежностью.

Так и сказал. На одном дыхании. Что-то тут нечисто…

— А глаза?

— Твои глаза похожи на весенний луг, такие же полные радости жизни и чарующие своим непревзойдённым великолепием.

Я снова удивлённо на него посмотрела. А потом удивление сменилось подозрительностью. Мы сейчас точно про мои глаза? Где он в них радость жизни увидел? Сказал бы, что мои глаза напоминают цветом бесконечно унылое небо над головой, я бы сразу поверила. А вот с радостью жизни кто-то явно переборщил.

— А какого цвета у вас луга? — на всякий случай решила уточнить я, не понимая, откуда такое странное сравнение.

— Зелёные, — ответил Мейер.

— А глаза у меня? — с азартом спросила я, просто не веря в то, что между нами происходит этот наиабсурднейший диалог.

Вилерианец не стал отвечать сразу. Напрягся и осторожно спросил:

— Разве не зелёные?

— Разве нет! — прыснула я. — Голубые. Давай про голубые!

Он явно смутился, а я развеселилась. Всё-таки конченый злодей не стал бы разучивать витиеватые комплименты и тушеваться. Может, он не безнадёжен?

— Твои глаза прекрасны, как море на рассвете, и невозможно не утонуть в их изысканных, наполненных нежностью глубинах, — выдал Мейер.

— Повторяешься, — поцокала я. — Изысканная нежность только что была в предыдущем дежурном комплименте.

— Точно… Ну так не подряд же это надо говорить… наверное, — растерялся он.

— А мне нравится подряд! — задорно воскликнула я, почти ни капельки не издеваясь. — Давай теперь про волосы!

Бесшабашное и беспричинное веселье требовало выхода, видимо, это отголоски недавней истерики. Мейер задумался.

— Нет ничего про такие волосы, — наконец признал он. — Есть про рыжие, бордовые, тёмные и светлые. Хочешь?

— Нет. Давай тогда сам что-нибудь придумай, — обернулась я, глядя в лицо, которое вилерианец отчаянно пытался сохранить невозмутимым.

— Ну они… синие… как… как… — запнулся он, но быстро нашёлся: — мой любимый синий плащ!

— То есть я для тебя как вещь? — нарочито возмущённо спросила я, внимательно наблюдая за реакцией.