Ловушка для лжепринцессы (СИ)

В первое мгновение я замерла в ступоре. Не верилось, что все эти махания мечами и магические вспышки — всерьёз. Перед входом в палатку схлестнулись Аннард и незнакомец, одетый в светло-зелёное. И ещё трое салатовых теснили одного из наших, синих. Если честно, всё это действо здорово напоминало слёт реконструкторов, я с трудом подавила истерический смешок. Но тут зелёный вдруг ударил магией. Аннарда отшвырнуло на землю, а сверху его догнал удар мечом. И удар летел в голову! Синий успел отпрянуть, и меч звякнул о доспех, а потом вгрызся в стык на плече, пропорол его и оставил кровавую рану. Смешок оцарапал мне горло и заставил поперхнуться.

Я высунулась сильнее и нашла глазами Мейера.

Он единственный сражался голым по пояс, без доспеха. И был уже ранен. Вдоль рёбер сочился кровью порез. На плече темнела ссадина. Но Мейер бился наравне с другими. На него навалились двое салатовых, а третий заходил со спины.

Я отчаянно заорала:

— Мейер, сзади!

Зелёный обернулся на мой крик, и тут же лишился руки. Я в диком шоке смотрела, как она отлетает в сторону и падает на землю, орошая снег алыми брызгами. Кто-то взвыл. Мейера ударили сзади, но он успел увернуться. Почти. Меч прошёл вскользь, чиркнул по белой коже кончиком, оставил алую полосу. Вилерианцы сбились в кучу, я едва разбирала, где свои, а где чужие.

Мелькали молнии и сверкали магические вспышки, мерцали щиты, звенел металл. Тёмные тучи сгустились над поляной. Вечерние сумерки душили. На снегу метались тёмные силуэты. Рычали воины, недовольно трубили эльги. Кричали потревоженные птицы. Я почти ничего не различала, видела только, что чужаки теснят наших со страшной силой. Врагов было больше, зелёные наступали, прижимали синих к деревьям, и наши защитники уже начали падать на снег один за другим.

Меня охватил ужас.

А потом мощно ударило лимонно-жёлтой вспышкой. Магия взорвалась в воздухе и разметала хлопья жидкого света по поляне. Эти сгустки налипли на воинов, и те истошно заорали. На палатку тоже попали искры заклинания, и хоть я отпрянула, но не успела отскочить. Маленькая капля упала на босую ногу, ожгла короткой вспышкой боли и тут же потухла. Кожа в этом месте онемела. Я споткнулась о саквояж и с размаху бухнулась на зад, больно прикусив язык.

— Ай! — обиженно воскликнула я.

Во рту мгновенно стало солоно от крови. Язык защипало. Эх, сильно прикусила…

От магической вспышки я почти ослепла, зажмурилась, прижала к векам пальцы, но перед глазами всё равно плыли гадкие бело-жёлтые пятна. В ушах зазвенело от криков раненых. Я снова распахнула глаза, подождала, когда зрение вернётся, и выглянула наружу. Фигуры Мейера на поляне уже не было.

Вокруг вообще никого больше не было. Я не сразу сообразила, что все воины лежат вповалку на снегу.

Что это было? Я нашарила второй сапог, который оказался под саквояжем, засунула в него немеющую босую правую ногу с красным пятном на подъёме и вылезла из палатки. Где Мейер? Что это за лимонно-кукурузная дрянь в нас прилетела?

Вокруг было одуряюще тихо. Заклинанием посекло всех. Я огляделась, нашла глазами своего вилерианца и шагнула к нему, но правая нога неожиданно непослушно подвернулась, а онемение поднялось выше, до колена. Я испуганно ломанулась к Мейеру, подволакивая ногу, но едва дохромала до цели и рухнула рядом с ним, когда жёлтый паралич достиг бёдер.

Мейер меня увидел. Его левая рука была испещрена красными пятнами, а правой он неловко, через силу втащил меня на себя. И как смог-то? Лично у меня ноги уже отнялись, а на кожу попала лишь капля этой дряни.

— Что это? — в панике спросила я, чувствуя, как немеют живот и грудь. — Мейер!

Он ничего не смог ответить, лишь улыбнулся непослушными разбитыми губами. Я только теперь осознала, что он уложил меня сверху, чтобы я не лежала в рыхлом снегу, а сам голой спиной оказался на ледяной земле.

— Мейер, ты же околеешь! — в ужасе воскликнула я, но прочитала в его глазах: это уже неважно.

Мы умираем?!

Неимоверном усилием превозмогая паралич, я дотянулась до его губ и коснулась их в последнем кровавом поцелуе.

Глава 15. Метель

Умирали мы мучительно медленно.

Всё тело онемело, даже язык не слушался. В спину вгрызся мороз, а животом я лежала на тёплом Мейере, чувствуя, как редко бьётся его сердце.

Бух, пауза, бух, пауза, бух.

Лбом прислонилась к щеке своего вилерианца и почти ничего не видела. Только Y-образный шрам и длинные бордовые ресницы, на которых застыли крошечные капельки влаги — растаявшие снежинки. Сознание было ясным. Я то лихорадочно пыталась найти выход, то старалась пошевелиться, то впадала в панику, то мысленно прощалась со всем белым светом, то пыталась наложить на Лалиссу и её семейку какое-нибудь заковыристое посмертное проклятие. Но ни черта у меня не получалось! А лишающая сил тёмная стынь заползала в сознание и заполняла всю меня диким, первобытным страхом смерти. Единственное, что ещё держало меня на плаву — сердцебиение Мейера.

Бух. Пауза. Бух.