Ловушка для мысли

Затем «псих» потер фуражку об свои лохматые волосы и прикоснулся пальцем к детальке. Искра! Треск! Где-то вдалеке глухо коротко бубухнуло, вся зона погрузилась во мрак и тишину.

– Принимайте! Двери толкаем?

– Ты че сделал? – Федюня сначала густо покраснел, потом щеки постепенно стали белеть. – Почему огни сигналок по периметру погасли? Ты и сигнализацию отключил?

– Ага. Я же говорил, —радостно сказал Миха, весь светясь от энтузиазма, как будто только что открыл новый закон электропроводимости. – Можно, находясь здесь, отключить свет во всем городе, только…

– Назад в отряд! – взревел Степаныч. Ему на рацию шел вызов. По периметру тюремной территории активировалось движение. На смотровых площадках замельтешили, как потревоженные муравьи, вооруженные охранники.

– Да мне ж на промку надо, – заикнулся было сумасшедший зэк.

– В отряд, я сказал! Иначе рапорт напишу! Сгною в шизо!

Миха все понял, больше слушать не стал и молча ретировался.

*****

Муха чесал белобрысый стриженный затылок и грустно смотрел на доверенный ему синтезатор.

– Чё? Репетировать будем? – Подбежал Валерик к главному музыканту по зоне. – Слышь, говорят, сам «папа» с управы должон появиться.

– Да знаю я все. Инструмент – гад сдох. Вчера еще музыку пер, сегодня как обрубило. Китаеза есть китаеза. Что делать. Понятия не имею.

Появились гитарист Леха и главный солист Витасик, прозванный так за очень высокий голос.

– Где музыка? Душа требует выхода.

– Засунь свою душу, знаешь куда?

– А что так?

– Да синтез, говорит, сдох, а через день концерт.

– Так, а Миха из десятого на что? Золотая голова, – не смутился Витасик.

Валерик хихикнул:

– Это который зону всю обесточил?

Миха появился почти сразу. Как отказали ему работать на промке, он затосковал, и, казалось, впал в полусонное состояние. Периодически водил руками по воздуху, двигал пальцами и шевелил губами. Когда его спрашивали, как он умудрился вызвать сбой в электросистеме элементарной статикой, он что-то мычал, что статика здесь, собственно, не главное, нужно было просто поменять 0 на 1 и отстраненно замолкал. На предложение посмотреть испорченный синтезатор, в глазах мгновенно засветилась жизнь.

Он открыл нутро инструмента и уставился на электронные кишки.

– Мне бы того, на свалочку слетать, – замялся ремонтник.

Вылазку ему организовали под строгим секретом, с подкупом, с обстоятельными объяснениями в технической необходимости. Всех озадачила просьба Михи принести кусочек воска из зоновской часовни. Выполнили.

Миха выгнал всех из спортивного зала, где должна была проходить репетиция и занялся инструментом. Он что-то мерил, чертил в истрепанной тетрадке, то нечленораздельно мычал, то вдруг вскакивал, начинал ходить по кругу, грызя собственный палец. Наконец, подпрыгнул, как ужаленный, с горящими глазами стал интенсивно исписывать невинные тетрадные листочки, разложил вокруг все записи, долго всматривался, вскрикнул: «А ладно! Сойдет!», схватил обломок бритвы, проводки и стал ваять.

Через три часа музыканты тупо уставились на вспоротый синтезатор, наверху которого было скручено-наживулено невообразимое количество деталек, проводков, диодиков и кусочков воска.

– Это что? – ошеломленно с расстановкой произнес Муха, тыкнув пальцем в кружева проводов.

– Не-е не трогайте! Не дышите. – Миха растворялся в экстазе. В глазах прыгала хитринка, обнаруживающая маленький припасенный секретик. – Жми только на клавишу, – кивнул головой Мухе.

Тот недоверчиво нажал на «до» первой октавы, и тут же все подпрыгнули. Звука в нашем понимании не прозвучало, но в ушах каждого ангелом пропела чистая «до».

– Ну. Играй еще, играй. – подзадоривал Миха, улыбаясь как юродивый.

Муха собрал всю свою музыкальную эрудицию и мастерство и стал наигрывать мелодию из «Крестного отца». Все расплылись в улыбке и стали подергиваться в такт музыке. Со стороны смотрелось жутковато. В спортивный зал стал подтягиваться народ с круглыми глазами и счастливым видом.

– Они тоже слышат, что ли? – изумился Витасик.

– Да, так получилось, что покрываем метров так на двести. – подтвердил Миха.

– Нормально! – обрадовался Муха и вдруг сменил культур-ный медляк на оторванный блатной репертуар.

Зона ожила. Никто ничего не понимал, что происходит, но веселье завладело даже самыми депрессивными субъектами. Переспрашивали друг друга, кто, что слышит, а, выяснив, что одинаковую мелодию, началось массовое блатное караоке.

В это время в кабинете у начальника зоны Храпова Виктора Богдановича проходило совещание, где он, Храпов, распекал лейтенанта Ряпушкина за опоздание на службу. Когда в ушах зазвучал бессмертный «Крестный отец», Виктор Богданович, человек суровый, без намека на чувство юмора, замер на полуслове и лихорадочно оглянулся, прикрывая уши. Музыка зазвучала еще ярче в голове. С облегчением заметив, что другие тоже неестественно напряглись, рыкнул:

– Мужики, что происходит?

– Виктор Богданович, у меня кто-то в ушах музыку наяривает, – как-то весело, но честно признался рыжий весь в веснушках прапорщик Лобанов.

Все радостно утвердительно загалдели. Компанией и с катушек съезжать веселее.