Ловушка для наёмника

Месяц Первых Заморозков, восьмое число.

"Донн приходит в монастырь каждые два-три дня. Сначала, в первые дни, он шел к настоятельнице, а потом уже просил о встрече со мной. Но теперь он сразу идет ко мне. Мы гуляем по монастырским аллеям, иногда уходим в лес — он ведь тоже на территории монастыря. Донн больше спрашивает, чем рассказывает о себе. Ему интересно все обо мне — как я жила раньше в монастыре, любила ли своего жениха, какие книги мне нравятся. Он меня любит, я чувствую это… Я как будто читаю его мысли, и его душа — для меня открытая книга. Я никогда раньше не была особенно проницательной, но мне кажется, что в любви есть капля волшебства. Донн, я уверена, скоро сделает мне предложение. Я знаю, что он волнуется и боится…"

Глава 24 Военный совет у Донна

Перемены, перемены в Севруме… шатание зданий и движение земной коры — их и самые толстокожие чувствовали и трепетали… неустойчивость, страх… Но и новые, как первый снег, надежды. Мятежники созвали новый парламент. Собственно, парламент был в стране и раньше, но существенных, важных решений — не принимал. Его созывали раз в год, в начале зимы, когда в столице открывался сезон зимних балов. Провинциальные дворяне привозили своих дочерей на "смотр невест". Пока отцы семейств заседали в парламенте, их жены и дочери веселились на балах. В Севруме вообще любили совмещать приятное — с бесполезным, но безвредным (наподобие заседаний парламента). Многие хотели бы изменить роль парламента — чтобы он действительно принимал решения, важные для страны, но иным не хватало решительности, иным — возможностей. Монархи Севрума никогда не давали парламенту настоящую власть.

Однако парламент Донна был другим. Во-первых, избраны в него были лишь представители провинций, поддержавших мятежников. Во-вторых, в этот парламент "по умолчанию" вошел Военный Совет бунтовщиков. Как минимум, половина парламента была за Донна. Но не большинство. Да, многие дворяне поддержали идею переворота, но сам Донн был для них еще малоизвестен — "темная лошадка", рвущаяся к власти. Когда лидер мятежников в первый раз вышел на трибуну, на него смотрели со жгучим любопытством, но многие — недоверчиво или иронично. Донн кратко и четко, по пунктам, изложил программу бунтовщиков.

"Установить парламентскую республику вместо монархии.

Вывести Севрум на иной, более высокий уровень в науке и производстве. Соответственно, и в производстве оружия"…

И далее, так же кратко, перечислил то, что необходимо было сделать для технического прорыва. Конечно, Севрум не мог бы за короткое время достичь уровня той же Альтарры, но сравняться с ближайшими к их планете мирами было вполне возможно.

Начало речи Донна изредка сопровождалось неприязненными или ехидными репликами депутатов. Окончил он выступление в полном молчании. Но не злом молчании — уважительном и немного подавленном. Лидер мятежников словно околдовал слушавших его. Трудно было объяснить, как Донн подчинял себе души и умы, но всем слышавшим его было ясно — это самый необычный человек из всех, которых они когда-либо встречали в жизни. За ним не просто можно было смело пойти — за ним хотелось идти. Такие люди рождаются редко, раз в столетие, а возможность действовать и влиять на события получают намного реже. И за ним пошли — с радостью и надеждой.

Начались перемены…