Ловушка для невесты

И доживи он до ста лет, ему не забыть того, как он увидел её, поднимающуюся на палубу, навстречу смертельной опасности, с его пистолетами в руках. Поднимающуюся, чтобы защитить его.

Она его защищала.

Девушка девятнадцати лет — его, солдата, проведшего многие годы в сражениях. Рейф чувствовал себя совершенно посрамлённым. Глядя на Аишу, он ощутил, как сдавило грудь. Она была так храбра… и совершенно бесценна.

Рейф пошевелился и осторожно, стараясь не потревожить её сон, приподнялся на локте так, чтобы лучше видеть её. Короткие тёмные волосы колючим веером окружали девичью головку. Его спящая красавица.

Несмотря на утреннюю прохладу, одно узкое плечико выглядывало из-под одеял. Желание наклониться и прижаться к этой нежной коже губами, желание разбудить её осторожными поцелуями охватило его. Но он видел лёгкие бледно-лиловые тени под чёрными полумесяцами ресниц. Битва с пиратами истощила его маленького воина. Он не станет мешать её отдыху. Рейф ласково укутал Аишу одеялом.

Во сне она казалась такой крошечной и беззащитной, но, Господь Всемогущий, какая истинная, неукротимая смелость в ней таилась! Вчера она убила троих мужчин, а уж скольких вывела из строя — никому неизвестно.

Рейф вспомнил, с каким желанием она отвечала ему, с какой обжигающей страстью праздновала вместе с ним жизнь.

И всё же она была девственницей.

Так что же значила её фраза «Алисия Клив мертва, здесь только Аиша»?

Раньше он думал, что её изнасиловали. Так бывало — для некоторых людей единственным способом пережить какое-то страшное событие, было стать кем-то другим, оставить свою прежнюю личность в прошлой жизни, взять новое имя, зажить новой жизнью.

Слава богу, изнасилования не было. Но тогда что?

Неважно. Аиша скрывала множество тайн, но его это не волновало. Прошлой ночью она отдалась ему и теперь была его. Его заботой. Под его защитой. И он твёрдо намеревался вновь изменить её имя — на своё собственное. Их обоих ждала новая жизнь.

Горестное мяуканье, раздавшееся из корзины, объявило Рейфу, что некий котёнок считает, что его забросили уж очень надолго. Рейф выбрался из кровати и выпустил Клео из корзины. Легко боднув головой его ладонь, кошечка направилась к своему лотку с песком, а Рейф осторожно, стараясь не потревожить Аишу, лёг обратно в кровать.

Осмотрев свою пустую миску с недовольным выражением на мордочке, Клео попила воды и, цепляясь когтями за постельное бельё, взобралась на кровать. Она была ещё слишком мала, чтобы прыгать так высоко. Усевшись ему на живот, Клео принялась грациозно умываться, вылизывая себя от мордочки до кончиков лапок.

Закончив туалет, Клео перешла ему на грудь и, ударив лапкой по подбородку, выжидающе уставилась на него. Рейф не двигался. Тогда Клео вновь ударила его мягкой лапкой и замурлыкала. Спящая рядом Аиша пошевелилась.

Сузив глаза, Рейф встретился взглядом с котёнком.

— Тссс, это шантаж, — шёпотом сказал он.

Клео в ответ тоже сузила глаза, но совершенно чарующим образом, и ещё раз мурлыкнула.

— Тихо, я сказал, — прошептал он. — Твоя хозяйка спит.

Рейф почесал Клео за ушком и был вознагражден негромким хриплым кошачьем мурчанием, которое всё продолжалось и продолжалось. Медленно, с котёнком, свернувшимся у него на груди, он погрузился в сон.

Аиша проснулась от кошачьего пения, звучащего прямо около её уха. Открыв глаза, она увидела Клео, лежащую на груди Рейфа. Аиша моргнула. Что здесь делает её кошка? Она же всегда спит в своей корзине.

— Я говорил тебе не устраивать такую возню, — тихо рокотал глубокий голос Рейфа. Аиша в смущении потёрла глаза, а Рейф тем временем продолжал: — Видишь? Ты разбудила её, а за столь чудовищное преступление полагается изгнание. Ты уходишь, — взяв Клео, он мягко опустил её на пол.

Глядя, как серьёзно он разговаривает с этим крошечным созданием, Аиша сонно улыбнулась.

— Такая улыбка словно бальзам для моих больных глаз, — сказал Рейф. — Доброе утро, любимая, — склонившись над ней, он поцеловал её долгим, ленивым, собственническим поцелуем, который разбудил в ней ощущения прошлой ночи. Не отрываясь от её губ, Рейф притянул к себе Аишу. Она почувствовала, как его горячая, возбуждённая плоть прижалась к её животу.

— Нет, — опустив руки ему на грудь, Аиша оттолкнула его.

С полной раскаяния улыбкой Рейф тотчас же отпустил её:

— Извини, любимая, дважды немного слишком для первого раза. У тебя, должно быть, всё болит.

Аиша почувствовала, что краснеет, и натянула на себя голубое покрывало.

— Нет, не… не в этом дело. Просто… — она глубоко вдохнула. — Мы не можем больше этого делать.

Его брови сошлись:

— Я сделал тебе больно?

— Нет, но…

Рейф тотчас же расслабился.

— Хорошо, я так и думал. Тебе же было хорошо, верно? Так казалось, — его взгляд ласкал Аишу.

Покраснев ещё больше, она отвела взгляд. Трудно было что-то говорить, когда его глаза горели этим особенным холодным голубым пламенем. Это казалось очень… личным.

— Наслаждалась я или нет, неважно, — сказала Аиша твёрдо.

— Думаю, это очень важно, — тихо возразил Рейф.

— Этого больше не повторится.