Ловушка для обольстителя

Макс протянул руку и погладил ее волосы.

– Но не думай, что для меня ты какая‑нибудь там королева. Единственное рыжеголовое существо, которое имеет влияние в моей культуре, – это дятел.

Лиззи рассмеялась.

– Ну, спасибо тебе большое за эту полезную информацию!

Макс улыбнулся.

– Есть одна древняя индейская сказка. Я рассказал ее Токони, когда увидел, что он собирает пазл с птицами. В оригинальной версии речь идет в том числе о любви, но я тогда опустил эту часть. Подумал, что он слишком мал и не поймет.

Лиззи осторожно отхлебнула из стакана с чаем.

– Теперь мне уже любопытно, что там было про любовь в оригинальной версии. Сплошной сироп?

– Ну, это довольно типичная история. Там речь об охотнике, который полюбил девушку из своей деревни, а та его даже не замечала. Он думал о ней постоянно. С трудом спал, потому что не мог отвлечься от мыслей о ней. Он ушел в лес, услышал красивую мелодию, которая его усыпила. Во сне он увидел дятла, который сказал ему: «Следуй за мной, и я расскажу тебе, как петь мою песню». А утром охотник заметил уже настоящего дятла и последовал за ним. Дятел принялся стучать по ветке, и охотник услышал знакомую мелодию. Он оторвал эту ветку и, вернувшись в деревню, принялся махать ею, пытаясь воссоздать музыку, но ничего не получилось. Лиззи сняла шляпу. Солнце в небе уже сместилось и скрылось за деревьями, раскрасив ее тело пятнами света сквозь листву. Макс заметил, с каким напряженным вниманием она слушает его глупую историю.

– На следующий день охотник увидел еще один сон, в котором дятел показал ему, как дуть внутрь ветки и зажимать пальцами отверстия, чтобы на свет родилась та песня, которую он слышал в лесу. Это, конечно, был инструмент, который мы теперь знаем как флейту. Но ни охотник, ни другие жители деревни никогда подобного не видели.

– А что случилось с девушкой?

– Когда она услышала прекрасную песню охотника, то посмотрела в его глаза и сразу же влюбилась – так же сильно, как любил ее он сам. Но Токони я этого не рассказывал.

– Где ты услышал эту сказку? Прочитал в одной из своих книг?

– Да. – В детском доме Макс занялся изучением собственной культуры, надеясь отыскать в ней что‑нибудь хорошее. – Меня бесило, что мама рассказывала мне только о страшных вещах. Я рад, что мама Токони приняла лучшее решение.

– И я. Родители должны желать только хорошее для своих детей.

Их взгляды встретились. Если бы Лиззи не была его лучшим другом, если бы он мог поцеловать ее без всяких последствий, он бы сделал это прямо сейчас, притянул бы ее к себе как можно ближе и накрыл бы ее губы своими.

– Я рад, что ты поедешь со мной в Нулу, – сказал Макс. – Для меня это много значит.

– Я знаю.

***

Мысли роились в голове Лиззи, словно пчелы. Сегодня они с Максом отбывали в путешествие, и он уже скоро должен был за ней заехать, так что ей следовало бы закончить со сборами.

Лиззи сейчас пыталась понять, какие эмоции вызывает у нее привязанность Макса к мальчику Токони. Несмотря на печальное прошлое, Макс всегда хорошо ладил с детьми. А Лиззи ужасно нервничала, когда думала о скорой встрече с этим ребенком.

Когда ее мама умерла, Лиззи справилась с этой потерей.

Отчаявшийся отец совсем позабыл о своих родительских обязанностях, оставив ее на нянь и прочую прислугу. Он с головой ушел в работу и постоянные командировки, и в итоге Лиззи выросла в огромном пустом доме среди незнакомцев. Других более или менее близких родственников у нее не было.

Даже спустя все эти годы они с отцом почти не разговаривали. И неудивительно, что Лиззи решила поступать в Колумбийский университет – она пыталась найти какую‑то духовную связь со своей матерью, даже выбрала профессию журналиста, так же как и она.

Воспоминания о маме были до боли странными: разрозненные образы прекрасной хрупкой блондинки, которая любила долго и отрешенно смотреть на себя в зеркало, устраивала пышные вечеринки и рассказывала Лиззи о том, как важно для девушки ее положения быть хорошей хозяйкой дома. Главной маминой амбицией было получить Пулитцеровскую премию. Но она выбрасывала почти все, что писала. Иногда даже сжигала, кидая бумагу в камин и бормоча себе под нос что‑то на французском – языке ее предков.

После того как мама покончила с собой, папа продал их дом в Саванне, нашел новую работу в Лос‑Анджелесе и сообщил Лиззи, что теперь они будут жить в Калифорнии.

К тому времени Лиззи уже привыкла имитировать изысканные манеры своей матери и вести себя как наследница богатых родителей, что сразу сделало ее популярной. Тем не менее она солгала одноклассникам, что ее мать умерла от аневризмы сосудов головного мозга. Папа рассказал такую же историю своим новым коллегам. Он настаивал на том, что им нужно защищать свою личную жизнь, и Лиззи не испытывала никаких угрызений совести за эту ложь.

До тех пор, пока не встретила Макса.

Зазвонил дверной звонок, и Лиззи встрепенулась.

Она помчалась к двери, и он предстал перед ней собственной персоной: Макс Маркес.

– Ты готова?

– Нет, извини. Еще собираюсь.

– Ну ничего. – Макс зашел в квартиру. – Я напишу пилоту, что мы немного опаздываем.