Ловушка для олигарха

Потом пошли новости ичкерского сопротивления. В кадре возник Баши Бадаев. У него в мозгах заело насчет столицы горской конфедерации в Ставрополе. Он со вкусом расписывал, на какой улице какую мечеть поставит, и как «русський шакал» будет эти мечети строить.

Я с грустью вспомнил слова Бенджамина Франклина:

«Большая империя, как и большой пирог, легче всего объедается с краев». А отсутствием аппетита Баши и ему подобные никогда не страдали.

— Новые заявления полевого командира, — с уважением произнес журналист, — демонстрируют последовательность его позиции. Это еще раз говорит о том, что необходим всесторонний диалог Кремля и Ичкерии.

Выходит, что новые заявления он сделал в горах? Значит, они не новые. С зеленых дождевиков бандитов капала вода. А в Ичкерии, если верить Гидрометцентру, дождей две недели не было. Значит, старые записи.

Но Баши Бадаеву хочется создать впечатление, что он сейчас в горах. Это означает, что Депутат не преувеличивал. И бандит, на самом деле, здесь. Может, и ему до зарезу нужен шоумен Михаил Зубовин? Может, он его и похитил, и сидит народная телезвезда в Горах на цепи и воет на Луну, мешает спать честным Ичкерским рабовладельцам? Воровать людей Баши умеет. Он ворует их с территории России с такой же легкостью, как карманники-рецидивисты тырят кошельки в трамваях из сумок,

А вот еще интересное сообщение.

— Разыскивается особо опасный преступник, подозреваемый в осуществлении ряда заказных убийств, сопротивлении представителям власти. Возможно, он связан с делом о похищении Михаила Зубовина.

Я заерзал на диване. И кто же это такой? У меня закрались нехорошие предчувствия.

— Тяжелая форма психопатии, проявляющаяся во вспышках немотивированной агрессиии, — сурово вещал диктор, — делает этого человека непредсказуемым. Вооружен. В совершенстве владеет восточными единоборствами. Опасен при задержании. Просьба сообщить по телефонам…

На экране возникла фотография злодея и поползли номера контактных телефонов. На фотографии нетрудно было узнать меня.

Контактные телефоны принадлежали уж точно не милиции. Это были номера Отдельного оперативного управления.

Вот паршивцы!

— Хорошо маскируется. Рост маленький, телосложение худощавое, — расписывал меня в красках диктор, — уши большие, оттопыренные…

Врет ведь. Уши нормальные. Хорошие уши! Он еще поиздевался над моей внешностью, пообещал награду в десять тысяч зеленых за содействие в поимке и перешел к другим новостям.

Великой певице Алине Булычовой дали орден «За личное мужество», вручал его премьер-министр, Федора Укорова и мастера парфюмов на вручении не было. Подтверждались слухи о том, что они сошлись в порыве страсти.

Я вернулся к грустным мыслям.

Семеныч меня продал. И рассказал врагам о порядке наших встреч.

Они знали, что место встречи назначается по пейджеру, пока мы болтаемся по городу. Еще они знали, что я, приклеившись к Семенычу по дороге, вполне могу засечь ведущееся за ним наблюдение. Поэтому ему сунули в портфель импульсный радиомаячок. И когда мы встретились на набережной, по этому маячку они и добрались до меня.

Я чуть не попался. Они не знали только, что у меня в часах — индикатор. Если рядом работает маячок, на часах появляется прерывистая красная полоска. Если микрофон — зеленая. Это дало мне фору. Я испарился. И теперь они спустят на меня всех — милицию, налоговую полицию, пограничников, общество защиты животных. Всех! С утра до вечера везде только и будут твердить — бойтесь коротышку с оттопыренными ушами — он заедает людей насмерть.

Плохо. Они совсем лишили меня свободы маневра. Раньше я прятался от киллеров Банкира и оперуправления. Сегодня я прячусь и от всех силовых структур, и законопослушных граждан.

Значит, будем играть в маскарад. Приоденусь так, что никто не узнает. А тем временем в Москве пойдет веселуха. Ох, и туго придется маленьким, с оттопыренными ушами. За обещанные десять тысяч баксов на них будут стучать все кому не лень, а милиция, таможня и общество зеленых насаждений станут вязать их с дурным энтузиазмом.

После новостей пошла передача «Политинформбюро». Это была вольная подборка материалов, отражающих симпатии хозяев эфира и их верных церберов, Те, кто нравился, преподносились по лучшим голливудовским канонам, по которым делают суперменов и Рэмбо. Тех, кто не нравился, отрабатывали по тем же правилам, но как персонажей фильмов ужасов. Ничего не стоило добропорядочного семьянина представить скрытым маньяком, по ночам чистящим свой пыточный инструмент, а из полного идиота сделать мудрого философа.