Ловушка для олигарха

Прислонив ухо к двери, я прислушался. Дверь толстая — очень плохо слышно. Но что-то там говорили. Я различил два невнятных голоса — один тонкий, другой погрубее.

Ну и что делать будем?.. А чего изобретать велосипед? Проще надо быть, решил я, и с силой вдавил бусинку звонка.

Тот отозвался грубо-скрежещущим звуком.

— Кто там? — послышался настороженный голос.

— Галя, вы нам в туалете все залили! — запричитал я.

Как я слышал вчера из переговоров, эта квартира некоей Галки.

— Нет Гали! — крикнули из-за двери.

— И что теперь, утонем?

— Я не знаю.

— Ну тогда я милицию вызываю. Тут дверь открылась. На пороге стоял танцор — Лева Бландинц!

Я бесцеремонно вошел в квартиру.

Танцор тонко ойкнул, поняв, что пришли за ним. Он быстро отскочил назад, потом подпрыгнул и с криком «кийя», больше испуганным, чем грозным, попытался влепить мне ногой в грудь.

Двигался он легко и свободно — профессия обязывает. Но танцор — это все-таки не боец. И задом дергать у Бландинца куда лучше получалось.

Я отпрянул в сторону, придал нападавшему нужную траекторию, и тот приземлился мягкой точкой на линолеум. Я подстраховал его, чтобы он ненароком не убился, и врезал под дых, на время выбив дух.

— Полежи, — велел я.

— Пошел! — в панике вскрикнул Ростик. Художник выглядывал из кухни, в руке он держал графин. Этим графином он и запустил в меня, по-бабьи взмахнув рукой.

Я уклонился, сблизился с графинометателем и, схватив его за шею, устроил на полу в коридорчике, уронив прямо на танцора,

— Ну-ка, тихо, — я вытащил пистолет и ткнул Ростику в лицо.

— Не надо! — всхлипнул он.

— Вот что, голуби мои сизокрылые, — я ткнул носком ботинка в танцора, к которому начало возвращаться дыхание. — Поговорим спокойно? Без стрельбы и убийств?

— О чем? — обиженно произнес Ростик.

— Можем и не говорить, — я поднял пистолет.

— Поговорим, — поспешно исправился Ростик.

— Тебе сюда, — я втолкнул его в ванную и запер ее на задвижку.

Поднял Бландинца, прислонил спиной к стенке в коридоре, встряхнул:

— А с тобой будет разговор.

Танцор наконец продышался. Он был симпатичен и мужествен на вид. И он вовсе не походил на голубого. Это у него вывих не в теле, а в голове.

— От кого прячешься, балерун? — спросил я почти ласково. — Тебя уже почти два месяца поклонники но дождутся.

— Ни от кого я не прячусь! — возмутился он.

Я взвесил в руке пистолет.

— От кредиторов, — тут же заявил танцор.

— Да? А я думал, ты мне о встрече в «Кукарачче» расскажешь… Зря пришел. Шлепну обоих — и в дорогу. Мне сегодня в Нью-Йорк еще лететь, — я отступил на три шага, поднял пистолет и прицелился ему в лоб…

— Мишуню похитили! — вдруг всхлипнув, сказал танцор.

— Зубовина, кивнул я. — Твой кавалер?

— Ну… Да. Мы не афишировали нашу любовь. У него была квартирка в Марьино. Мы там встречались. Он приводил туда и других, но я ничего не имел против. Я не ревновал, — Бландинц замолчал и присел на пол в коридорчике, обхватив голову руками.

— Свободная любовь?

— Ну…

— Не стесняйся, голубь, — улыбнулся я. — И не такое слышали. Что дальше?

— В тот вечер в «Кукарачче» я к нему так и не подошел. Там было слишком шумно. Слишком много народу. Там был Ширшиновский, у меня от него начинает болеть голова.

— Не у тебя одного.

— Мы тогда с Мишуней только обменивались взглядами. Но полный страсти взор может сказать куда больше, чем холодные и ничего не говорящие слова…

Как же они любят цветистости!

— Он улыбнулся пару раз, — помолчав, продолжил танцор. — Но как-то рассеянно. Я чувствовал, что он, несмотря ни на что, хочет провести вечер со мной. Что он нуждается во мне…

— Как чувствовал?

— Сердцем, — танцор ударил себя кулаком по груди.

— Он тебе платил за свидания?

Бландинц покраснел.

— Замнем, — сказал я. — Что дальше?

И тут он начал выговариваться. Путано, сбивчиво, но он выложил все, что знал, и все, что думал.

Получалось, что Бландинц дождался, пока Михаил Зубовин выйдет из клуба и вышел за ним. Они перекинулись парой слов, кумир пригласил танцора в Марьино.

Телеведущий сел в свою машину. Танцор уселся в свою. Пока ехали по городу, Бландинц поотстал, а когда вывернул на улицу, на которой располагалось их уютное тихое трехкомнатное гнездышко, издалека увидел, что около «Тойоты-лендкруизера» телеведущего стоит инспектор госавтоинспекции.

Танцор остановил машину за одиноким безжизненным рейсовым автобусом, который давно забыли на этой улице, и видел, как инспектор проверил документы у Михаила Зубовина. И как потом повел его к черному джипу «Мерседес».

— Милиционер усадил Зубовина в «Лендровер» ? — удивился я, зная, что эта машина для богатых людей.

— В него. Грубая такая машина… И я почуял недоброе… Я не знал, что делать. Завел мотор и поехал вперед. Я хотел остановиться и спросить, что они хотят от Мишуни. Но не смог… Да, я испугался. Кто меня упрекнет в этом? — с вызовом спросил он.

— Никто.

— Так что я только прибавил скорости. Я знал, что Происходит что-то плохое. Но я не мог. Не мог…

— Кто был в «Лендровере»?