Ловушка для опера

– Да тут еще навалено на три дня не меньше. Вы разве это с собой не заберете – удивлялся ее расточительности Егор.

Татьяна ошалевшая от таких комментариев, совсем растерялась, не зная что делать.

– Может лучше санитарка все подчистит? – она уже начинала сожалеть, что ввязалась не в свое дело.

– Вы, что хотите ей отдать? – испугался Егор, начиная понимать, что эта добрая женщина ни чего кроме груши забирать не собирается – Нет, если Вы все это мне оставляете, то я сам как-нибудь все съем, а то в больницах неважно кормят.

«Да, по моему у брата Сергея проблемы с головой стали еще серьезнее» – испугано подумала Татьяна, опасаясь за плохую наследственность Бодрякова.

Тут пожилой сосед Егора, разобравшись в мезансцене, стал захлебываться от смеха. Его так разобрало, что он, не удержавшись, огласил палату своеобразным «треском», похожим на разорвавшуюся материю.

Татьяна, у которой, от постоянного держания «утки» уже стала оттекать кисть руки, инстинктивно скосила глаза на металлический сосуд, и увидела там принесенную ей грушу. Моментально прокрутив весь диалог с Егором назад, она не выдержала и «брызнула» смехом, во время сменив на этом поприще, уже начинающегося задыхаться пенсионера. Егор ни чего не понял, но завороженный общим весельем стал тоже скалить зубы и гоготать. Как раз в это время, в палату, в сопровождении Сергея Ивановича, зашла его мать, немного напуганная доносившимся из-за дверей диким смехом. Увидев смеющегося сына, она бросилась к его постели. Они обнялись. Бодряков, посмотрел, на продолжавшую колотиться в новых припадках смеха Татьяну, и обнаружил в ее руке медицинскую утку, в которой каталась груша.

– Что другой посуды здесь нет? – передернуло его от этой картины.

Женщина еще больше захохотала, подмигнув, выглядывавшему из-за маминого плеча Егору.

– Нет, ну Вы скажите, я тоже хочу посмеяться – занервничал Сергей Иванович, настроенный на другую – более серьезную встречу с братом.

Егор, тем временем, обратил внимание на знакомое лицо мужчины, но ни как не мог вспомнить где он его видел.

– Мам, а это кто? – спросил он свою улыбающуюся, и словно сбросившую десяток лет, мать.

– Это твой родной старший брат Сережа – Зоя Николаевна, казалось вся светилась.

– А откуда? А где ты был раньше? – обрадовался Егор, но продолжал не верить тому, что его детские мечты о старшем брате могут сбыться.

– Тебя вот искал братишка – обнял его Бодряков.

– Ты только больше не уходи – хлопал по его спине младшенький.

Татьяна посмотрев на эту, слившуюся в объятьях семейную троицу, поставила наконец злосчастный «фруктовый» сосуд, и подмигнув, теперь уже залившемуся слезами пожилому соседу Егора, вышла из палаты.

Очная ставка

Хорин удивился очередному визиту Бодряков. Он уже знал, что с братом Сергея все обошлось, а фигурантом уголовного дела о хищении двадцати двух миллионов долларов стала Городецкая Надежда Петровна, изобличенная и задержанная с поличным. Поэтому, он ни как не мог взять в толк, что же еще может интересовать его приятеля. Но когда услышал о его просьбе, то от удивления даже растерялся.

– Ты хочешь встретиться с этой стервозой, – вечно опухшие от водки глаза Хорина, раскрылись как никогда широко, – да она же заноза в твоей заднице. Ты только ее «вырвал», что опять хочешь неприятностей.

– Ну, какие могут быть неприятности от нее, у нее уже жало вырвано, – усмехнулся реакции приятеля Сергей Иванович, доставая из принесенного дипломата две бутылки коньяка, – просто мне необходимо уточнить у нее некоторые вопросы.

– Ладно, только с одним условием, – беря спиртное, согласился опер спецчасти, – в моем кабинете не трахаться.

Он сказал это настолько серьезно, словно на самом деле верил в эту цель визита своего приятеля. Бодряков, улыбнулся, понимая, что именно этим его приятель и прирабатывает к своей зарплате, предоставляя возможность арестованным встречаться у него в кабинете со своими супругами, и использовать его широкий письменный стол не по прямому назначению. Хорин пошел на женский корпус, чтобы лично доставить Надежду Городецкую. Бодряков сел на его место, и автоматически потянул один из ящичков его стола. В подтверждение его мыслей, им было обнаружена лента презервативов, и включенный Хориным в режиме записи, видимо перед самым его уходом, магнитофон.

– Не хорошо Хорек, друзей писать, – отчетливо произнес Бодряков, и выключил записывающее устройство.

Он представил, какой облом испытает его приятель, услышав эту единственную фразу, но потом голова стала заполняться мыслями о предстоящей встрече. Почему он пришел к ней на встречу? Главное, что заставило его прийти, это мысль о том, что пятилетний Максим, мог, не смотря на слова его матери, оказаться его сыном, и он хотел еще раз убедиться, что Надежда ему не соврала. Через полчаса Хорин привел подследственную, и тут же вышел, оставив их наедине. Когда Надежда увидела Бодряков, по ее лицу пробежало удивление, но женщина легко справилась со своим состоянием, и стала невозмутимо спокойной.

– Пришел потешиться? – Как только Хорин вышел, не удержалась она от вопроса.