Ловушка для орла

– Я догадывался, что вы не зря приняли такое участие в судьбе нашей Мэри… то есть Мойры. Вы знаете, что она ждет ребенка? Думаю, знаете… Но сейчас это не столь важно. Что ж, идите в проход, поднимайтесь наверх и ждите у дверцы в часовню, пока Мойра не подаст вам знак.

Однако все вышло не так, как рассчитывал Дэвид. Ибо Мойра пришла в часовню с королем Яковом.

Дэвид тихо чертыхался за стеной, слушая, как его возлюбленная умоляет короля быть к ней снисходительнее. О да, она очарована своим венценосным гостем, говорила Мойра нежным, но напряженным голосом, при этом скромно уверяла, что пока у нее женские дни… Ах, она так смущена, что вынуждена говорить о подобном с мужчиной… тем более с королем. Таким очаровательным королем! Но он должен ее понять. И нет-нет, она больше не впустит его в свои покои… Сдерживать страсть и обходиться простыми объятиями так обременительно – и для его величества, и для нее самой. О, пусть Яков Стюарт смилостивится и будет терпеливым! А уж потом она будет принадлежать ему вся и полностью!

После этих слов стало тихо, и Дэвид лишь кусал губы, представляя, как они целуются. Наконец Яков решил оставить свою прекрасную даму, позволив ей помолиться.

Какое-то время было тихо, а потом шорох юбок Мойры раздался уже у самой дверцы на узкую лестницу. Дэвид не выдержал, открыл и сразу же заключил Мойру в объятия.

Это было несколько минут оглушительного счастья. Забывшись, они упоенно целовались. Но потом Мойра зарыдала.

– Я так боялась, что ты перестанешь меня уважать!.. Так боялась, что ты поверишь, будто я…

Она просто задыхалась в его объятиях, а он ее успокаивал:

– Тсс, моя фея! Не волнуйся, моя хорошая, моя самая лучшая.

Эта гордая, умеющая постоять за себя женщина сейчас напоминала маленькую беспомощную девочку, которой надо было пожаловаться, выказать свою обиду. О, Яков не отходит от нее, он так настойчив!.. А еще Суррей написал в письме, что она поступит, как должно поступить верноподданной, если сможет своими женскими чарами удерживать Стюарта, пока английская армия не будет полностью собрана и не займет подходящие для наступления позиции.

– Так Суррей все же попросил тебя стать любовницей Якова и удерживать его тут?

Расслышала ли Мойра, что он сказал, или все еще не могла успокоиться, но она не ответила, а только твердила, чтобы Дэвид не верил, что она поддалась домогательствам Якова. Ведь она носит дитя Дэвида, ей невыносимо даже представить, что ей в ее положении придется отдаться этому чванливому, настойчивому Стюарту! Это словно осквернить ту маленькую жизнь, ту душу, что она хранит под сердцем.

Дэвиду нужно было заставить ее собраться, и он с легкой насмешкой произнес:

– А еще моя фейри никогда не позволит влюбленному в нее мужчине увидеть свои коротко обрезанные волосы. Что тогда подумает король Шотландии о предмете своих воздыханий?

Это подействовало. Мойра удивленно взглянула на него.

– Что? О, Дэйв, ты не понимаешь!.. Яков уже неоднократно спрашивал, какие у меня волосы. Я их прячу, так как опасаюсь, что он может узнать меня без этих уборов и гейбла, без румян и помады! Однажды он сказал, что я похожа на ангела, и замер при этом, пристально глядя на меня. Я была на грани обморока!..

– Тебе надо бежать, – прервал ее Дэвид.

Мойра застыла, не сводя с него глаз – блестящих, еще не просохших от слез, но уже внимательных и настороженных.

– Я сделаю все, что ты скажешь.

Что он мог сказать? У него не было никакого плана. И он лишь заметил, что она должна быть готова к внезапному бегству. Пусть ей раздобудут одежду, в которую она могла бы переодеться, избавиться от своих нарядов, чтобы быть неузнанной. Желательно мужскую, потому что со своей короткой стрижкой Мойра сможет выдать себя за отрока и избежать приставаний заполонивших замок солдат. А еще ей надо настоять, чтобы леди Ависия и Оданель тоже нашли способ покинуть замок.

– Они ни за что не оставят меня, – поникла Мойра. – Они – моя семья. Они поддерживали и помогали мне все это время. Если бы не их безграничное влияние на слуг, кто-то из челяди непременно проболтался бы, что я самозванка.

Дэвид понимал, что все будет непросто. Он еще не добился того, зачем прибыл в Форд, то есть не переговорил с Яковом, а уже был сосредоточен на планах спасения любимой женщины. И, прощаясь с Мойрой, он только и сказал, что она должна ждать его указаний. Знать бы только, какие это будут указания!..

И все же, укладываясь тем вечером спать в маленькой комнатушке отца Оданеля, он чувствовал облегчение: Мойра хранила ему верность даже там, где это казалось невозможным. Такая женщина стоила того, чтобы за нее бороться.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил Дэвида Оданель перед тем, как задуть свечу.

– Забавляет мысль, что мне еще не приходилось спать со священником, – ответил Майсгрейв, отодвигаясь, чтобы Оданель смог пристроиться на освобожденной для него части ложа.