Ловушка для «Осьминога»

Почти весь номер журнала был посвящен событиям в Афганистане. Стиль, манера изложения фактов были таковы, что не выдерживали испытания ни ло­гикой, ни здравым смыслом. Но читать было необходимо, и Давыдов пробежал «Афганские зарисовки» Георгия Миллера, патологическое воображение которого живописало «ужасы русской оккупации». Усмехаясь, прочитал грубо сфабрикованное письмо, как будто бы написанное молодым советским офицером, осуждающим ту интернациональную помощь, которую Советский Союз оказал Афганистану. Затем просмотрел номера газет «Новое русское словом, „Русская мысль“, журнала „Континент“, несколько самиздатовских опусов, размноженных на Западе типографским способом

«Неужели кого-то может убедить эта макулатура? – подумал Давыдов. – И ведь вроде бы не кретины в ЦРУ, что подкармливают эту компашку… Неужели тот же мистер Ларкин, ума которому не занимать, не видит, что все эти короли эмиграции все как один голые? Хотя, конечно же, видит, но втирает очки тем, кто стоит над ним, – отрабатывает денежное, так сказать, содержание. А более высокие чины морочат голову одурманенным пропагандой честным налогоплательщикам… Да и собственный наш обыватель готов самообдуриться этим пошлым фуфлом. Не все такие умные, как вы, товарищ шпион по кличке Аргонавт».

Он вспомнил прочитанную недавно в английской газете «Гардиан» статью профессора Н. Чомски «Зачем нужна холодная война». Там с предельной откровенностью было написано: «В наше время Запад способен осуществлять внутреннюю и внешнюю политику только при наличии угрозы извне. Только с помощью манипулирования угрозой со стороны России и ее друзей власти капиталистических стран могут добиться у населения поддержки правительственной линии внутри страны и на международной арене. При отсутствии этой циничной легенды никто, от президента США до директора Информационного агентства, не сможет объяснить, зачем Пентагон наращивает гонку вооружения, втянул Америку в фантастически дорогую и бессмысленную разработку программы „звездных войн“, почему Белый дом поощряет Израиль в его агрессиях против арабского мира, вмешивается в дела Польши, Никарагуа и Афганистана… Психологическая установка на реальность мифа о „советской военной угрозе“ – вот тот кит, на котором держится все здание мирового империализма».

Тем временем Бельмондо элегантно, но бесшумно застрелил еще одного негодяя, а Джон Бриггс проснулся. Он глянул на экран, улыбнулся чему-то, потом повернулся к Давыдову:

– Шлифуешь интеллект, дружище? Это дерьмо для серьезной работы ума не годится… Пойдем-ка лучше в бар, промочим горло. Я выпью виски, а ты апельсинового сока. Мы небось уже в центре океана. Надо от­метить событие.

II

Аспирант Матти Бьернсон позвонил Марине Резник на работу и предложил встретиться, намекнув, что у него есть кое-что от общего друга. В кармане у него лежала записка Джона Бриггса, которую тот написал перед тем, как улететь в Соединенные Штаты. Записка, где Марине предлагалось довериться Матти Бьернсону и выполнять его просьбы так, будто просит об этом он сам.

Звонил Матти в конце смены, и Марина сказала:

– Я скоро освобожусь и подскочу в кафе «Сольвейг».

– Нет, Мариночка, лучше у Петра Первого. Хочет­ся прогуляться по красивым местам с красивой девушкой. А потом уж в кафе.

– Хорошо, – легко согласилась Марина. – Можно и у Петра. Погода позволяет… А потом в кафе. Привет!

Матти Бьернсон настоял на встрече с Мариной у памятника основателю города с двоякой целью. Во-первых, передать ей во время прогулки по набережной Невы послание Сократа, во-вторых, на открытом пространстве убедиться: его встречи с Мариной Резник не стали предметом интереса каких-либо определенных лиц.

– Борис остался работать врачом в смешанной фирме на Западе, – сообщил аспирант, когда они шли по набережной.

– Как в «смешанной»? – не поняла Марина.

– Ну, это значит, что фирма и советская, и еще чья-то, общий капитал, – объяснил Матти. – Там платят хорошие для ваших людей деньги. Хватит на «Волгу» и еще останется.

– А когда Боря вернется?

– Через год. Ровно через год наш доктор будет прогуливаться с вами, Марина, по этому замечательному месту. Тогда вы от счастья забудете, что эту весть вам сообщил Матти, который хочет за нее иметь свой – как это по-русски… – ма-га-рыч.

– Будет магарыч, Матти, будет! Хоть сегодня…

– Сегодня я вас угощаю в кафе «Сольвейг», вы моя прекрасная дама, Марина.

– А письма Боря не прислал?

– Письмо есть. Я отдам его в кафе.

«Тогда мне нет смысла выходить замуж за Андрея, – соображала Марина. – Ведь Боря вернется через год… И при деньгах. Да, но женится ли он? Ведь раньше не собирался. Нет, Андрея нельзя отставлять. Надо выходить замуж. Вернется Боря, заговорит о женитьбе, – разведусь. Заодно пощиплю академика по части жилплощади».

Вслух она сказала:

– Год – это ничего, год и подождать можно… Я другого опасаюсь, Матти. Вы друг Бори, можете посоветовать. Андрей жениться на мне хочет. А вдруг ребенок? Боре это вряд ли понравится. Как вы полагаете, Матти?

Матти Бьернсон на некоторое время углубился в размышления, потом сказал: