Ловушка для осьминогов

– Но не весь же день она в сетях шарилась. Кормила, мыла. Может, малыш орал весь день и только заснул? А она окунулась в виртуальное общение, чтобы отвлечься и прийти в себя? А как бы ты отреагировал, если бы она сказала: «Да фиг с этим ужином и этим порядком! Давай пиццу закажем и пойдём с коляской пройдёмся»?

– Да она так бы и сказала!

– И тут одно из двух: либо мама права и расставание неизбежно, либо, может, стоит забыть мамины порядки и принять не свои и не её, а общие? По возможности поддерживать порядок, а иногда забить на него и залечь на диване? Неужели никогда не хочется?

– Отповедь дошла. До свидания!

– Ты жену ищи, а не маму. Если она хороший человек, то и сына твоего полюбит. И даже лучше, если она будет немножко легкомысленная. Хоть смеяться научишься! И Мишке такая скорее понравится!

Несколько дней в редакции «Молодёжки» сидел полицейский и изучал Дунины материалы. Подсадили его в кабинет к Лиде и Вере и поручили Лиде, хотя Вера работала давно и Дунины работы знала лучше. Как-то зашла Лида, пожаловалась. Нина Васильевна ей сказала:

– Босс вредничает. Но не на тебя, а на полицию. Делай что поручено и не возникай.

И ещё месяц прошёл. Похоже, дело застопорилось окончательно, судя по тому, что всех вызывали по новой, уточняя по прежним показаниям какие-то мелочи. Лара уже сходила, Нину Васильевну ещё не вызывали. Сидели как-то, обсчитывая новую зарплату. Нина Васильевна, оторвавшись от дел, пожурила Лару за то, что та взялась в своём подъезде полы мыть: тяжело и дёшево.

– А что делать? Без подработки я не проживу. Да и скучно вечерами.

Тут и до Нины Васильевны добрались. Позвонили, попросили без формальностей зайти. Она обещала, проворчав в сторону Лары:

– Зайдите без формальностей для чистой формальности.

И с удовольствием упорхнула. А Лара только вздохнула, перетаскивая бумаги с её стола на свой: теперь главбух не вернётся, пока по всем бутикам Московского проспекта не пройдет.

А Нина Васильевна ответила на какие-то совсем формальные вопросы полицейского и попросила:

– Вы хоть покажите мне ту съёмку, ну, где Дуню убивают. Неужели нельзя убийцу разглядеть?

– Да уж глядели ваши.

– Кто глядел? Главред, специалист по юбкам? Женщина, знаете, по одежде хозяйку всегда установить может.

– Смотрели и женщины. Ладно, пойдёмте.

Чувствовалось, что и полицейскому надоело это бессмысленное ворошение бумаг. Он отвел её кабинет, где сутулились у мониторов два молодых человека.

Один из них лениво вывел на экран очень неважного качества видео. Она надела очки и сказала:

– Ещё раз, пожалуйста.

– А что вы хотели? Вид с четырнадцатого этажа на второй через пустырь и улицу.

– Давайте ещё раз… а теперь ещё раз замедленно… и ещё раз замедленно… стоп! Назад чуть-чуть. Что это?

– Ну, отблеск какой-то.

– Да? А если ещё чуть-чуть вперёд? Это тоже отблеск?

– Это что-то из-под юбки торчит… неглиже какое-нибудь, – сказал разочарованно заинтересовавшийся было полицейский. – Мы это уже видели.

– Неглиже? Ещё скажите комбинэ, – сказала Нина Васильевна свысока. – Вы из какого века, молодой человек? Комбинации уже моё поколение не носило, а это женщина явно молодая. Давайте ещё раз в замедленном темпе от начала до конца.

Где-то на середине ролика она всхлипнула. Полицейский заворчал:

– Говорил же я вам, нечего тут смотреть! Убийство знакомой – это вам не шоу!

А Нина Васильевна тихо заплакала. И, сморкаясь, простонала:

– Я так надеялась, что это не наша!

– Вы что, узнали убийцу?

– Да конечно! Вы посмотрите по своим протоколам, кто был с перевязанным коленом! Повязка была сильно ниже юбки, но в ракурсе сверху почти не видна!

– С телевидения! Инга Киприди! Точно, она ведь говорила, что на больничном! И колено у неё было в гипсе, кажется! За что же она её, неужели за статьи?

– Да чисто бабье. Дуня у Инги двенадцать лет назад жениха отбила. Не достался он никому, а злоба осталась. Несколько лет в одной сфере работали, пересекались, но не общались. А год назад Инга с коммерческого канала к нам перешла. Не здоровались. Но Дуня уж очень языкастая была. Писала о бывшем муже – не сдержалась, трепанула ему, вот он после её смерти кинулся эту писанину искать. Брату что-то про наследство сказала… а может, сказала, что завещание на кого-то написала… к примеру, на мужа. Вот и убийство. И Ингу наверняка поддразнила чем-то. А эта… тварь! Молодую женщину… что бы та ни сказала… ей даже тридцати не было! Мишку сиротой оставила!

Она зашла в кабинет, едва переставляя ноги, будто разом постарела на десять лет. К тому времени Ингу уже увели. Лара поняла сразу:

– Так это вы на Ингу навели? Это точно она?

– Куда уж точнее. У убийцы колено перевязано. Ты не говори про меня никому, ладно?

– Понимаю.

– Ну, всё. Делом займёмся! Да, Лара, у нас на третьем этаже уборщица уходит. Если хочешь – оформляйся. Конечно, лестницы мыть проще – не кабинеты с мебелью. Но погано!

– Спасибо, Нина Васильевна. Мне бы три с половиной года продержаться. А потом буду отдыхать.

– Ну да. Если в сердце ещё один осьминог не заплывёт.