Ловушка для посланницы

Представив себе такую картину, я мысленно передёрнулась. Себе я могла признаться в том, что проснуться на груди Широна было хоть и шокирующим опытом, но вполне приятным. В том, что мужья проявили благородство и не воспользовались моим невменяемым состоянием, я тоже была уверена: у меня уже давно не было секса, а связь с такими, щедро одарёнными во всех планах мужчинами не прошла бы бесследно для моего организма.

— Это всё не имеет значения. Какими бы ни были причины вашего поступка, но наш брак признают недействительным и увезут меня с Миктай, даже если это спровоцирует разрыв всех дипломатических связей, — уверенно сказала я.

— Ты не всё знаешь: на нашей планете было найдено растение — Цитос, экстракт которого бесследно исцеляет людей от большинства раковых опухолей. Оно не растёт более нигде. И попытки ваших учёных воспроизвести его в других условиях провалились. Союз не зря с таким упорством ежегодно на протяжении полусотни лет направляет к нам посольства, пытаясь достигнуть хоть каких-нибудь договорённостей на постоянную поставку Цитоса. У нас тоже появились определённые проблемы, поэтому доминара заинтересовалась предложением, но её не устроили условия. Скандальный брак с послом даёт нам возможность смягчить требования Ассоциации, — поведал мне Альтар, заставляя серьёзно задуматься, но вряд ли отца остановит этот факт.

— У твоей семьи есть власть расторгнуть наш брак, точнее, признать его нелегитимным, ведь здесь, на Миктай, ты всегда будешь нашей супругой. Только громкое имя и высокий пост раздуют скандал ещё более оглушительным. Что сделает твой отец, если Лийсария обнародует тот факт, что многомиллиардное человечество могло получить избавление от неизлечимой болезни, но отказалось от него из-за развязного поведения дочери президента? Насколько я знаю, это выборная должность, — припечатал меня последним фактом Широн, заставляя уныло осунуться от одной этой мысли.

В голове замелькали сначала картинки с транспарантами обо мне как о распутнице, потом, как об убийце, лишившей миллионы людей шанса на исцеление, скорбные, обвиняющие лица родных или… Или безрадостная картина жизни в клетке, только не в цивилизованной и понятной, а здесь, где через пару десятков лет я стану престарелой супругой двух молодых миктайцев.

— Не надо так. Дай нам шанс, умоляем. Наши учёные давно ведут разработки по продлению молодости и долголетия, и они вполне успешны. Мы не будем держать тебя взаперти, — как будто читая мои мысли, попросил Альтар.

Паника снова накрыла меня с головой, но внешне я старалась держать лицо.

Альтар перетёк на кровать, притягивая меня к себе на колени.

— Прости, прости нас, малышка. Ты самый светлый и чудесный человек, с которым мы когда-либо встречались, и мне жаль, что именно ты попала в такое трудное положение, хотя я бы ни на кого другого тебя не хотел заменить, как бы эгоистично это не звучало, — горячо зашептал Альт, прорывая своим сочувствием плотину моего терпения.

Я рыдала до икоты, прощаясь с привычной жизнью, пока слёзы не перешли в судорожные всхлипывания.

— Вот, осторожно. Выпей, — протянул мне очередной стакан с жидкостью Широн.

— Оп-пять ус-сыпишь? — заикаясь, спросила я, недоверчиво косясь на миктайца.

— Это просто вода. Выпей, — уговаривал меня Широн, но, едва я сделала глоток, как откуда-то из кармана Альтара раздался настойчивый сигнал моего коммуникатора.

Глава 15

Елизавета Ирилия Тальвета-Аргус

Соскочив с колен Альтара, я побежала умываться, чтобы хоть немного привести себя в порядок перед звонком родителей.

Времени на раздумья у меня особенно не было, но я твёрдо решила, что не поставлю отца перед выбором: я или карьера. Быть повинной в разрыве дипломатических отношений тоже совершенно не хотелось, а самое странное, что не хотелось навсегда терять Широна и Альтара.

Эта мысль меня удивила, но, после откровений мужчин, была не такой уж и неожиданностью. Безумный поступок внешне спокойных и уравновешенных миктайцев был даже лестным в какой-то мере.

Холодная вода немного сняла отёчность, и я поспешила в спальню. С опаской, как ядовитую змею, подняла коммуникатор.

На панели светилось двадцать шесть пропущенных вызовов, большинство из них с рабочего номера отца, но остальное семейство тоже отметилось полным составом, а ещё Ирма, Таррел и директор Брискоут.

Вздохнув поглубже, я нацепила на лицо беззаботную улыбку, надеясь, что это дурацкое голубое платье не испортит мне весь спектакль, и набрала самый важный из пропущенных номеров. Отец ответил сразу.

— Привет, пап. Ты звонил? Извини, я была немного занята, а коммуникатор остался в комнате, — максимально естественно лепетала я.

На некоторое время на втором конце связи повисло тяжёлое молчание, а голубые глаза отца рентгеном прошлись по мне, изучая всё ещё припухлые от истерики губы и глаза. Судя по смущению родителя, он этот отёк списал на другую ситуацию.

— Елизавета Ирилия Тальвета-Аргус, какого чёрта, прости Господи, ты творишь? — используя полное имя, прорычал он как обычно, когда был в бешенстве.