Ловушка для повесы

— Что? — Аделаида растерянно моргнула несколько раз и лишь затем очнулась. — Нет! Ради всего святого, только не повторяйте все снова!

Она кинулась за ним, схватила его за руку и повисла на ней. Коннор не отбросил ее, но и не остановился, просто потащил за собой.

— Коннор, остановись. Пожалуйста. Будь благоразумен.

— Нет.

— Помни свою погоню за местью. — Аделаида не переставала тянуть его. — Один выстрел, и все закончится... Что же это за мщение?

— Скорое.

— Но это будет не то, что ты планировал.

Коннор никогда не распространялся о своих планах, так что она понятия не имела, так это или нет. Однако разумно было предположить, что если бы Коннор намеревался быстро покончить с сэром Робертом, тот уже давно был бы мертв.

— Планы меняются.

Аделаида в отчаянии встала перед ним.

— Я соглашусь выйти за вас, если вы прекратите это...

Коннор остановился на пороге гостиной и, нахмурясь, посмотрел на нее.

— Вы должны будете выйти за меня. У вас нет другого выхода.

— Есть. На свете много джентльменов. Не только вы и сэр Роберт...

К сожалению, она не была с ними знакома.

— Я вас скомпрометировал.

Почувствовав открывшуюся возможность, Аделаида ткнула его пальцем в центр груди.

— Да. Да. Безусловно. И если сейчас вы устроите дуэль с сэром Робертом и вдруг промахнетесь, а он нет, я оста...

Она замолчала, сама удивившись тому, что собирается сказать.

— Вы что? — переспросил ее Коннор.

«Я же останусь одна...» Но это звучало полной бессмыслицей. У нее были Изабелла и Джордж, и Вольфганг, если несколько расширить понимание «хорошего общества».

— Вы что? — продолжал настаивать Коннор.

— Я... останусь... без богатого... мужа, — не слитком удачно нашлась она.

— Как трогательно, — сухо откликнулся он и бережно отодвинул ее в сторону.

Аделаида вновь прыгнула и встала перед ним, снова упершись рукой ему в грудь.

— А... а вы кончите жизнь на виселице... или будете вынуждены бежать из страны, а я опять же останусь без состоятельного мужа. Вы мне должны состоятельного мужа!

Губы Коннора сжались в тонкую линию. Он посмотрел на дверь, потом на нее, снова на дверь. Она ощущала, что его тело дрожит от сдерживаемой злости, как туго натянутая тетива лука, которой достаточно лишь слегка коснуться, чтобы полетела смертоносная стрела.

Затаив дыхание, Аделаида ждала, сможет ли такой нелепый довод убедить такого здравомыслящего и невероятно упрямого человека. Он, видите ли, должен ей богатого мужа...

— Ладно, — сжалится наконец над ней Коннор. Взгляд его вновь устремился на ее лицо и там остался. — Я не потребую от него дуэли. И не убью его.

— Слава небесам!

Она обессилено вздохнула.

Он осторожно положил ладонь ей на щеку.

— Я никогда этого не сделаю, — хрипло произнес он. И, оторвав взгляд от ее щеки, посмотрел ей прямо в глаза. — Я никогда не подниму на тебя руку.

Аделаида молчала. Слова легко слетали с языка Коннора, настроение менялось мгновенно. Но без сомнения, он имел в виду то, что сказал, и она ему верила... пока. Она не боялась его или его взрывного характера. В его присутствии она ни разу не почувствовала угрозы. Однако ее доверие к его обещаниям было весьма ограниченным. Только время покажет, ошибается она в нем или нет.

Аделаида кивнула, но чтобы он не подумал, будто она слепо верит всему, что слетает с его языка, добавила:

— Если сделаете это, так будет в первый и последний раз.

Ему не очень понравился ее ответ. Уронив руку, он нахмурился.

— Вы поверите мне.

Он не предсказывает будущее, поняла она, он приказывает. Она должна поверить ему немедленно. Это было так непередаваемо абсурдно, что Аделаида рассмеялась.

Однако Коннор явно не шутил.

— Это вовсе не смешно.

— Смешно, — уверила она его. — Даже очень.

Как это по-мужски полагать, что он может потребовать от женщины доверия. И как это по-мужски — обидеться, если женщина не идет в этом ему навстречу.

— Аделаида...

— О, перестаньте хмуриться!

Она прекратила смеяться, но была на волосок от того, чтобы прочитать ему небольшую лекцию.

«Вы мне поверите!..» Надо же. Однако она устала спорить или злиться.

— Вообще-то я, кажется, вам верю.

«Я вам верю».

Тугой узел мышц между лопатками Коннора расслабился, но не исчез совсем. Его не особенно тревожило, что Аделаида не была уверена в нем... в общем смысле. Немного времени и осторожное манипулирование несомненно разрешат эту проблему. Но мысль, что она может бояться его в физическом смысле, что она подозревает, будто он способен в гневе ударить женщину, была ему нестерпима.

Коннор никогда не поднимал руку на женщину. Никогда. Была когда-то в Бостоне одна хозяйка меблированных комнат, взявшая плату, ради которой он, рискуя собой, стянул деньги, и выгнала его потом на улицу. И еще бродяжка, укравшая у него хлеб, стоивший ему целого дня тяжкого честного труда. Один Бог знает, что у него была возможность отплатить за то и другое кулаками. Но он и пальцем их не тронул. Лучше он пойдет в ад, чем в гневе хоть пальцем коснется Аделаиды.

Его взгляд вернулся к ее распухшей щеке. Он будет проклят, если не отделает сэра Роберта.

Он постарался говорить беззаботнее: