Ловушка для принцессы [HL]

Министры, и ранее выказывающие неподобающую эмоциональность, прослезились и полезли обниматься… по очереди. Пора прекращать данное представление.

— Стоп! — это я… потом я же и повторила. — Стоп! — но это уже исключительно своим мыслям, потому что что-то в их реакции меня… смутило. — Мама! — Я почти почти кричала. — А что значит «она, наконец, поняла, что любит его»? Кого это? И кто любит? И я тут при чем?

Все выразительно посмотрели на меня, потом на Динара. Я медленно повернулась к далларийцу, слова выговорились как-то сами:

— Рыжий, ты меня… любишь? — И почему-то даже дышать перестала, ожидая ответа.

— Утыррррка, — «р» у него какое-то рычащее получилось, — ты с мозгами совсем не дружишь?

Теперь мне окончательно стало плохо. Совсем. Ну не любит и не надо! Я снова всхлипнула, совместив это с лучезарной улыбкой, и радостно возвестила:

— Я выхожу замуж за… кесаря… — последнее слово потонуло в судорожном рыдании без слез, я попыталась сдержаться, снова улыбнулась и конкретизировала: — Кесарь Прайды, великий Араэден Элларас Ашеро, сделал мне предложение, и я приняла его…

Мама выронила пяльцы, Лориана издала какое-то ругательство. Министр Авер упал в обморок… надеюсь, это обморок, а не сердечный приступ. Отец поднялся, удивленно переводя взгляд с меня на далларийца, а я… повернулась и посмотрела на… Динара. Он тоже молчал, пристально глядя на меня. Просто молчал. Ему все равно… и мне тоже! И вообще, я должна радоваться и принимать поздравления… Пойду и приму!

Я развернулась, вышла в коридор и столкнулась с Хантром. Мое молчаливое исследование его куртки верный страж воспринял с полагающимся ему хладнокровием, остальные же стражники уронили оружие… опять. Секиры я и раньше считала ненужным раритетом, но в последнее время они падают подозрительно часто, ковры портят, между прочим, а казна не безгранична! Найдя искомое, вытащила из внутреннего кармана фляжку, спокойно открутила крышку и сделала несколько глотков семедейки. Великолепно!

Недолго думая, направилась в свои покои, продолжая обниматься с фляжкой.

— Ваше высочество… — неуверенно начал Хантр.

— Я ее… ик… конфискую! — ответила я.

Весь мир пошатывался, когда я добрела до собственных покоев. Стражники молча открыли двери перед пьяной принцессой, то есть передо мной, и я прошла… с третьего раза, когда один из воинов, осознав, что я явно вижу два входа вместо одного, просто взял за плечи и завел в мою собственную гостиную. Поблагодарив служивого, я потребовала ванну.

— Ванну для ее высочества! — орала я, пытаясь сесть в кресло.

Промахнулась. Стражники, с интересом заглядывающие в приоткрытую дверь, ехидно захихикали. Я разозлилась, и через минуту они оба висели под потолком, неуклюже барахтаясь. Теперь хихикала я… на полу… так как сесть все равно не могла.

Кто-то вошел, и я не сразу поняла кто, пока не услышала папино:

— Катриона!

Пришлось отпустить собственную стражу и уныло смотреть, как они покидают пространство моей гостиной. Затем я попыталась сфокусировать взгляд на вновь прибывших: папа, мама, Лора. Семейный совет объявляю открытым.

Лориана начала первая:

— Катриона, как такое возможно?! Ты и ке-е-есарь…

Восхищения по отношению к нашему великому нельзя было не отметить. Я снова приложилась к фляжке и потребовала:

— Встать помоги!

Но помог мне папа. Подошел, брезгливо поднял на руки, усадил в кресло. Я хотела поблагодарить, но тут отец нагло забрал у меня фляжку.

— Эээ! — возмутилась я, а король Оитлона сел напротив, выхлебал весь остаток и поинтересовался:

— Как тебе это удалось? Ты хоть понимаешь, что произошло?!

Я кивнула и поняла другое — я злюсь! На отца! И сильно.

— Папа, — состояние опьянения внезапно отступило, — а по-твоему, что произошло? Мы с тобой оба прекрасно понимаем, что кесарь обратил на меня свое высочайшее внимание исключительно по одной причине — магия! Проклятый дар… Кстати, — я посмотрела на маму, — почему я Уитримана, а не Астаримана? Хотя можешь не отвечать… проклятая магия…

Я закрыла глаза и всхлипнула… слезы по щекам… чудесно! А я думала, что выпивка поможет! Не помогла!

— Кат, это ты от радости? — спросила Лора.

— Да, — я вытерла слезы, — действительно, слезы радости. И вообще я должна быть счастлива… — Очередное рыдание, и снова попытка взять себя в руки. — А я и счастлива… сам кесарь, можно ли желать лучшего?!

Взгляд невольно упал на кольцо Динара… слезы потекли ручьем.

— Катриона, что с тобой? — отец удивленно смотрел на меня. — Катриона, сам кесарь Прайды! Ты встанешь во главе Альянса! Это такой подарок судьбы, к чему слезы?

Я смотрела, как переливается свет, бросая облики от рубинов на мои пальцы… и тихо ответила:

— А я радуюсь, папа… Разве не видно?

Мама подошла, села на подлокотник и начала медленно гладить по волосам, но ее вопрос шокировал:

— Почему ты согласилась?

— Ринавиэль! — отец подскочил, начал расхаживать, как делал всегда, когда его обуревали эмоции. — Думай, о чем говоришь! Отказать кесарю? Это самоубийство в жесточайшей форме. Кесарь не терпит отказов даже в малейшем! Да и какой смысл отказывать, это милость, о которой я и мечтать не смел!