Ловушка для принцессы

— Сказки, Кат, у тебя всегда выходят идиотские, — задумчиво и на далларийском начал Динар. — И с тем рыжим орком. Я тебе нормальную интерпретацию предоставил, в меру веселую, в меру пошлую, а ты во что все превратила?

— Во что? — чувствую, тут три дня были насыщены событиями.

— В идиотизм, — он строго смотрел на меня. — И эта сказка про красавицу и чудовище… Чем ты думала, когда карябала сей опус? Я тебя просил зайти и поговорить с сестрой, а не делать из нее героиню современности!

Хорошо, что окружающие нас не понимали, потому что говорил правитель Далларии далеко не шепотом, а его низкий и чуть рокочущий голос и вовсе был отчетливо слышен.

Но признаваться я не собиралась:

— По-твоему, я сказки сочиняю?

— По-моему, ты идиотские сказки сочиняешь, о чем я тебе только что и сказал! — невозмутимо произнес Динар.

Помолчав, я решила, что отпираться глупо, он выводы явно не на основе логических рассуждений сделал, недаром оба секретаря так и не соизволили явиться пред мои черные очи.

— По-моему, быть всенародной любимицей не так уж и плохо.

— У тебя будет шанс проверить это на собственной шкуре!

И Динар прервал общение со мной, чтобы уделить внимание сидящему слева от него лорду Армори.

До конца обеда я терялась в сомнениях и догадках. Айсир Грахсовен меня игнорировал, на отца я злилась и не могла понять за что, а Лора и мама были далеко. Вдоволь наслушавшись пустой болтовни, я с радостью встретила завершение торжественного обеда.

Сначала поднялись король и королева, затем мы, принцессы, а после встали все и вышли из-за стола, мужчины поклонились, женщины присели в реверансе. Взглянув на Динара, поняла, что он тоже стоит вместе с членами королевской семьи… И до меня дошло! Помолвка! Между Лорианой и Динаром… И мне вдруг стало плохо. Совсем плохо. И, кажется, я умираю… а еще очень сильно заболело сердце.

— Кат… — донесся до меня крик Динара, — Катенок…

А я упала в обморок — впервые в жизни. Раньше себе подобного не позволяла…

* * *

— Ваше высочество, как вы себя чувствуете? — Придворный лекарь осторожно щупал пульс. — Знаете, айсира, много лет был убежден, что дамы хлопаются в обморок исключительно в силу привычки, но вы меня удивили. Как можно, ваше высочество?

Лежу и смотрю на балдахин… Где-то внутри болит сердце. Сильно-сильно болит. За дверью слышатся тревожные разговоры, и, судя по всему, там не только члены королевской семьи.

Я села, посмотрела на сухонького старичка, который наблюдал меня с детства. Не лечил, потому что я никогда не болела. И вот смотрю я на него, и понимаю, что сейчас выйдет, скажет всем, что принцесса пришла в себя и… начнется.

— Знаете, — я слезла с постели, — думаю, будет лучше, если меня просто оставят в покое.

— Мне кажется… — неуверенно начал лекарь.

А я открыла портал и шагнула в пространство библиотеки. Когда закрывала, слышала отдаленный топот ног. Да, я трусиха! Сознаюсь! Но стоять там, перед всем народом, и делать счастливое лицо в тот момент, когда отец объявит о бракосочетании Лорианы и Динара, — это слишком даже для меня.

И я, захватив какую-то любовную историю, засела за стеллажами, как в далеком детстве, погружаясь в омут чужих чувств. На желтоватых страницах принц и принцесса сходили с ума от взаимных чувств… отложила на пятой странице. Встала, пошла искать зеркало. Огромное и во всю стену, оно стояло между маленьким окошком и стеллажом со старыми книгами. Запыленное такое зеркало было. Но отражение все равно имелось. И там отражалась я. Хорошенькая, должна признать, а может, я просто выросла и научилась принимать себя такой, какая я есть. В любом случае я себе очень нравилась. Гордо вскинув подбородок, я захватила какой-то свод древних законов и потопала в свой собственный кабинет. Давно хотела ввести закон, запрещающий магам торговлю спиртными напитками. Да, я злая и на память не жалуюсь, а семедейка вызывает привыкание. Вот мне, например, сейчас очень ее хочется.

Сначала кабинет посетили мои министры. Откуда они узнали, что я готова к работе, не ведаю, но пришли все, с предложениями, прошениями, жалобами… Потом прибыл Хантр, получил разнарядку на обыск в гильдии магов. Когда появились Свейтис и Райхо, у меня уже рука болела, и я с радостью доверила им записывать под диктовку и разбирать прошения, поданные министрами.

Ближе к вечеру явился Динар. Злой, но уже успокоившийся, и в зубах у него была травинка, которую он нервно грыз.

— Шенге сказал, что ты давно с сердцем не разговаривала, — заявил даллариец.

— Шенге виднее, — согласилась я, выписывая формулу той магической дряни, которую нужно запретить. Можно было бы просто вписать название, но в этом случае у магов будет шанс сменить название и продолжать дальше свою подпольную деятельность.

— Кат, ты раньше в обмороки падала?

— Не приходилось.

— А сегодня это что было?

— Не знаю. — Я раздраженно смяла листок, в котором допустила ошибку, отвлекаясь на общение с Динаром.

В дверь постучали. Райхо торопливо поспешил открыть, и он же принял конверт у посланника кесаря.

— Только не это, — прошептала я. — До первого дня лета еще двенадцать суток!