Ловушка для птички (СИ)

— Супер-р-р, мамуля! Кр-р-руто! — слышу тоненький детский голосок, старательно выговаривающий недавно выученную букву «р». — В басике есть фляминго и уникор-рнио[1], — на смеси русского с испанским говорит моя маленькая дочь.

— Николь? Ты сама мне звонишь? — спрашиваю, умиляясь самостоятельности двухлетнего ребенка.

— Маса р-р-рядом, — отвечает дочь.

Шипящие ей даются сложней, чем «р», и вместо «Маша» у нее по-прежнему получается «Маса».

— Ты слушаешься бабушку и Машу? Кашу на завтрак ешь? — спрашиваю строго.

— Пока, мамми! Нам с бабулей пор-ра, — пищит хитрюля, не удостоив меня ответа.

— Привет, Софи, — это уже Мария говорит. — Она хотела рассказать, как подружилась с бабушкой, но там же «фляминго» в бассейне плавает, и ей срочно нужно его оседлать.

— Представляю твой спокойный отдых с фламинго и единорогом в бассейне, — смеюсь, но быстро становлюсь серьёзной. — Как мама? Вы ладите?

— Все просто отлично! — заверяет Мария и переходит к подробностям их третьего дня на Майорке.

Я устраиваюсь поудобней и внимательно слушаю. Безумно скучаю по дочке!

На острове у моей подруги и без пяти минут компаньона Марии в собственности прекрасные апартаменты. Летом она сдает их в посуточную аренду, а осенью отдыхает сама. Ближайшие несколько недель они с Николь проведут там в компании моей мамы, которая всего пару месяцев назад узнала о существовании внучки.

В моем родном городе о рождении Николь не знал никто. Я прекратила общение с семьей и единственной подругой Дашей, потому что панически боялась, что о моей беременности узнает отец ребенка. Ни при каких обстоятельствах влиятельная семейка Гордиевских не должна узнать о Николь. Скрывать и прятать дочь от одного ненавистного мне человека стало навязчивой идеей.

Когда Николь исполнился годик, мы с Машей устроили грандиозный праздник в стиле «Принцесса и единорог». Было много приглашенных семей с детками: наши соседи, клиенты компании и давние друзья Марии. Большинство из них я видела впервые в жизни и очень волновалась.

Приехали аниматоры, поставили несколько фотозон и бассейн с розовыми пластиковыми шарами. Девочкам всех возрастов надели короны, а мальчикам — разноцветный рог на резинке. Было весело и очень шумно.

В какой-то момент я отвлеклась и потеряла из вида Николь. Только что она сидела на своем розовом мини-троне и вдруг исчезла. Маленькая девочка, которая только научилась ходить, за пару секунд словно сквозь землю провалилась.

Как выяснилось позже, один из аниматоров унес ее фотографироваться к дальней фотозоне и предупредил об этом Машу, но та из-за шума не расслышала.

У меня случилась истерика, и чтобы ее остановить, пришлось вызывать медиков. Совершенно не помню, как бегала по территории старинного отеля и, словно обезумевшая, звала дочь, дергая и умоляя всех подряд найти моего ребенка.

Зато мозг четко зафиксировал вид пустого детского стульчика и с тех пор периодически воссоздавал эту картинку по-разному. Мне часто снилось, что я теряю дочь. Это всегда происходило в саду Гордиевских. Я хорошо помнила их имение и некоторые лица людей, присутствующих на вечеринке три года назад, когда все началось. На эти запрещенные самой себе воспоминания наложился тот случай на детском празднике, и шокирующий микс регулярно издевался над моей психикой.

В реальности я тоже боялась потерять Николь, поэтому таскала ее с собой везде: на рабочие объекты, в больницу, в супермаркет. Дочь должна была быть в поле моего зрения двадцать четыре на семь даже дома. Постоянная тревога за ребенка изматывала, я превращалась в неврастеничку.

Психотерапевта для меня нашла Маша, которая за эти годы стала для нас с Николь самым близким человеком.

Как оказалось, навязчивый страх был напрямую связан с непростыми отношениями и полным разрывом с мамой. В рамках терапии я написала ей длинное письмо, в котором впервые рассказала о своих чувствах и обидах и сообщила, что у меня теперь тоже есть дочь.

Обычно такие письма пишут для себя, но я отправила его по электронной почте адресату. На ответ особо не надеялась.

Мама ответила на следующий же день. Это удивительно, но она признала, что часто бывала несправедлива ко мне, и извинилась.

После ее сообщения у меня словно крылья за спиной выросли. Понемногу мы стали общаться. От нее я узнала, что Дашка теперь живет в Москве. Той далекой осенью ее любовника обвинили в воровстве. Он уехал с женой и детьми в Америку, заранее подготовив всё для побега. Даша рвала и метала. Как так? Ее — красавицу и умницу — вице-мисс Краснодарского края попросту бросили! Потом впала в депрессию и подсела на таблетки. В прошлом году моя непотопляемая подруга наконец оправилась от шока и отправилась покорять столицу.

Про Гордиевских мама ничего не рассказывала, а я предусмотрительно не интересовалась. Для мамы, как и для всех остальных, отец Николь — вовсе не средний Гордиевский, а непутевый племянник моего работодателя.