Ловушка для Сэфес

– Да, непростое, – подтвердил Пятый. – Знаете, что… попробуйте пошляться по городу. И мы тоже немножко, гм, прогуляемся. Возможно, она как-то себя обнаружит. Для чего-то же она придумала эту блокировку? И Земля ею выбрана не случайно.

– Никогда не понимал подобных людей, – грустно вздохнул Лин. – Вот честно.

– Ладно, давайте устроим ловлю на живца, – заключил Пятый. – Была бы она простым человеком… Такие, как она, маскироваться хорошо умеют.

– И вы не можете ее найти? – недоуменно спросила Анжи. – Вы же, по идее, должны уметь всё, что только возможно!

– Так ведь она сама из нашей системы. Если бы таких, как мы, можно было легко находить, систем бы вообще не было, – вздохнул Пятый. – Нас обнаружить могут единицы. А ее… Не так всё просто, Анжи. Увы.

***

Говорить в шумном вагоне было трудно. Поэтому, когда поезд подошел к станции и нужно было выходить на пересадку, Анжи вздохнула с облегчением. Она придержала ребят у стенки на платформе, подождав, пока схлынет людской поток, и только потом скомандовала:

– Идемте.

Они молча вышли следом за ней из вагона, так же молча спустились по лестнице.

В «трубе» на Павелецкой было, как обычно, людно. Шаги, неразборчивый гул голосов, шорох – и над всем этим плывет звук – скрипка. Анжи не раз удивлялась – откуда берутся столь выносливые музыканты? Они чуть не сутками торчат в переходе, глотают пыль, и – что удивительно – упорно «перепиливают» свое «полено» под аккомпанемент магнитолы, обычно скромненько стоящей у их ног и исполняющей роль симфонического оркестра. Мелкая нарезка из популярной музыки. Вот и сейчас… Что играет? Не вспомню название. Была бы тут Кет – сказала бы, наверное…

Райсу музыкант заинтересовал несказанно. Она замедлила шаг, прислушалась, потом и вовсе остановилась, не обращая внимания на матюки тех, кому она мешала пройти.

– Райса, Райса, – Анжи потянула ее за рукав. – Я понимаю, что музыка – здорово, но если хочешь послушать, то нужно отойти с прохода… ты же людям мешаешь.

Рей уже сообразил, что делать: он аккуратно срулил в сторону и теперь во все глаза глядел на музыканта – парня со скрипкой, перед которым стоял раскрытый футляр.

– Вот это я понимаю, – довольно сказала Анжи, когда парень закончил мелодию, – это вам не нищенка-шарлатанка. Здорово.

– Здорово?.. – ошеломленно спросила Райса. – Нет. Не здорово. Я не понимаю, как он это делает.

– Я тоже, – призналась Анжела. – А ведь в детстве я умела играть на арфе – подумать только!.. Все забыла. Ладно, пойдемте…

– Он не умеет играть, – задумчиво сказала Райса. Сказала достаточно громко, музыкант услышал. – Совсем не умеет.

– Шла бы ты, девочка, – нехорошо улыбнулся мужик со скрипкой. – Своей дорогой.

– Ну и уйду! – вздернула нос Райса. – А играть ты всё равно не умеешь.

– Да ну, – отмахнулся мужик. Присел на корточки, вытащил кассету из магнитолы, поставил на ее место другую. – Вали давай, а то сейчас…

– Нормально, нормально, – успокаивающе сказала мужчине Анжи, – ничего она не понимает, вы здорово играете. Держите от благодарных слушателей… – Она положила в футляр несколько купюр. – И удачи. Идем, Райса…

Анжела заговорила вновь, лишь когда они отошли подальше:

– Обидела парня. Конечно, он не эльф, но для человека не так уж и плохо играет. Рей, а тебе понравилось?

– Ничего, – осторожно сказал Рей, – хотя, конечно, не шедевр.

– Вам еще в метро – шедевры, – хохотнула Анжи. – Подрабатывают люди. Почему бы и нет? Студенты тоже часто играют. По крайней мере, честно – не сравнить с этими шарлатанами! – Она кивнула на очередного бомжа-попрошайку у стенки.

– А зачем ты дала ему деньги? – удивленно спросила Райса. – Он же не заработал!..

Она была возмущена и огорчена. Самое страшное слово в ее доме было «халтура». Мама Рино за «халтуру» не наказывала, но огорчалась так, что хотелось плакать. Когда Райса только-только осваивалась в новом доме, Рино как-то попросила ее переложить камушки вокруг клумбы. Райса, ошалевшая от обилия свободы, переложила – но кое-как. Где-то камушек вылез за линию, где-то – остался вообще нетронутым. Траву Райса не выполола. Когда Рино увидела эту «работу»… Камушки они потом перекладывали вдвоем. До самой темноты. После этого Райса больше не пробовала от чего-то увильнуть, что-то сделать не до конца или плохо. Но этот музыкант!.. Он же смычком по струнам водит только для вида!.. Он не работает, он ничего не делает – и получил за это деньги?.. А если бы он делал что-то важное и тоже работал бы… так?..

– Но ему ведь тоже жить нужно, а нам эти деньги все равно ничего не стоили, – пожала плечами Анжи. – Он же трудился, как-никак. Ладно… Сейчас опять в поезд, ребятки, и до Баррикадной… В зоопарк пойдем, как мы вам и обещали.

***

Почти весь оставшийся путь они молчали. В вагоне было слишком шумно и людно, Рей торчал, как останкинская телебашня, чтобы что-то услышать, ему приходилось наклоняться и всем мешать – и вскоре разговор затих сам собой.