Ловушка для Слепого

Полковник задрал подбородок, выпустил длинную струю табачного дыма, щурясь, понаблюдал, как он клубится вокруг накрытой самодельным абажуром лампочки, задумчиво похрустел малосольным огурцом (при этом у него из ноздрей продолжал тонкими струйками вытекать дым), зачем-то заглянул в пустую рюмку и, как-то неловко отводя глаза в сторону, сказал:

– Я понял, что ты имеешь в виду. А зачем тебе это?

Глеб пожал плечами и потыкал вилкой в огурец, словно проверяя, не станет ли тот кусаться.

– Да, в общем, незачем, – ответил он. – Просто от него там кое-что осталось… Компьютер, например. Вы знаете, что у него в памяти?

– Знаю конечно, – сказал Малахов и наполнил рюмки. – Ясное дело, проверил… Я решил, что тебе эта информация не повредит и поможет быстрее войти в курс дела. Ну, давай по маленькой за упокой души нашего подполковника. Дай бог, чтобы не воскрес.

– Даже так? – удивился Глеб, не донеся рюмку до рта. – А мне показалось, что он был довольно симпатичным парнем.

Прежде чем ответить, полковник выпил, опять похрустел огурцом, морщась, затянулся сигаретой и наконец сказал, внимательно разглядывая обкусанный малосольный огурец у себя на вилке:

– А он и был симпатичный. Красавец и умница. Знаешь, как бывает: служит человек, служит, а потом начинает задумываться. Что это, думает, я, такой красивый, умный и талантливый, вкалываю за копейки, жизнью рискую, ночей не сплю, а вокруг меня всякая сволочь на «мерседесах» ездит? Жалко ему себя становится. А от этой жалости один шаг до того, чтобы в суки податься.

Глеб понимающе кивнул, огорченно покачал головой и тоже выпил. История была знакомая, даже слишком знакомая. Людям вроде полковника Малахова приходилось сражаться сразу на два фронта, и, судя по всему, они проигрывали драку – их становилось все меньше, они вымирали, как динозавры, но пока что именно они определяли лицо организации, которая платила Глебу Сиверову деньги.

– В общем, когда мы решили его брать, – продолжал полковник, – оказалось, что брать некого. Не то погиб он, не то инсценировал свою смерть – неизвестно. Дача его сгорела, а труп, который в ней нашли, обуглился до такой степени, что.., ну, сам понимаешь. Начальство наше, конечно же, дело быстренько закрыло: мертвый офицер все-таки лучше, чем сука в бегах. Ну и вот… – Малахов развел руками и виновато улыбнулся. – Такой вот винегрет получается, Глеб Петрович. Я его, конечно, искал в порядке художественной самодеятельности, но найти так и не сумел. Может, там, на даче, и впрямь был он?

Слепой задумчиво покопался согнутым пальцем в сигаретной пачке, заглянул вовнутрь, смял пачку и сунул ее в карман. Малахов подтолкнул к нему свою, и Глеб закурил.

– Не знаю, – сказал он. – Мне так не кажется. Хотя откуда мне знать? Я его в глаза не видел, этого вашего подполковника. Может, он и сплоховал, и труп на даче был все-таки его. А может, и нет. Возможно, я с ним каждый день встречаюсь в гастрономе, а он смотрит на меня и думает: что же это за сволочь такая в моей квартире поселилась?

– Тьфу на тебя, – Малахов замахал руками, разгоняя облака табачного дыма. – Скажешь тоже. Даже перекреститься захотелось.

– Он был так опасен? – уточнил Глеб.

– Не опаснее тебя, – мрачнея, ответил Малахов, – но я бы предпочел голыми руками ловить какую-нибудь гюрзу или кобру, чем связываться с ним.

– Это не так сложно, – рассеянно заметил Слепой, наполняя рюмки.

– Что не так сложно?

– Ловить гюрзу голыми руками. Нужно только, чтобы реакция была быстрее, чем у нее.

– Ага, – ядовито сказал полковник Малахов, беря свою рюмку и зачем-то нюхая ее содержимое, словно там и впрямь мог оказаться змеиный яд. – Ну спасибо просветил. Это действительно несложно.

– Да. – в тон ему подхватил Глеб, – буквально раз плюнуть.

Глава 11

Было уже начало третьего ночи, когда Виктор Шараев остановил машину у подъезда хрущевской пятиэтажки, где жила когда-то тетка Дынникова. Подгонять машину к самому дому было неразумно, но Активист справедливо полагал, что если дом пасут, то никакие меры предосторожности не уберегут его от пули. Он был уверен только в одном – «хвоста» за ним нет, а значит, если нора Тыквы засветится, то произойдет это не по его вине.

Ему не хотелось видеть никого из подельников, но оставаться в тесном, явно не рассчитанном на такой наплыв посетителей, провонявшем печной сажей деревенском доме и отвечать на вопросы и упреки ему хотелось еще меньше. Выбрав меньшее из двух зол, он приехал к Дынникову, тем более что понятия не имел, где может прятаться Телескоп.

С отвращением посасывая сигарету, он неторопливо поднялся на второй этаж, тяжело опираясь рукой в кожаной перчатке на бугристые от наслоений масляной краски, изрезанные перочинными ножами, липкие от грязи перила. Он был уверен, что Тыква давно выпил принесенную, чтобы отпраздновать завершение дела, и забытую в запале ссоры водку и завалился спать. Поздний визит Активиста вряд ли мог привести его в восторг, но Виктор решил, что друг Мишель как-нибудь потерпит: больше идти было просто некуда.