Ловушка для стервы (СИ)

Возможно, я уже не увижу тебя, замерзну в этом лесу, но пусть лучше так, чем достанусь этому ублюдку.

Я не предавала тебя. Я собиралась к тебе, вышла на улицу, а меня затолкали в машину и куда-то увезли, что-то укололи, и я очнулась уже неизвестно где. Фото эти сделаны, когда я была без сознания.

Мне удалось сбежать, и стащить у Стаса телефон, только едва ли это спасет меня. Я где-то в лесу, не знаю где. Он сказал, что это его дача и до дороги около 20 километров.

Если ты не найдешь меня или найдешь поздно, знай. Я любила тебя так, как никого и никогда. Я думаю только о тебе, и мои последние мысли тоже будут о тебе. Мне очень холодно,? но это будет греть меня до последнего.

Пусть лучше меня не найдет никто, чем мордовороты Стаса. Он обещал меня отдать им. Я слышала, как они это обсуждали.

Лучше замерзнуть. Не могу писать больше. Здесь сеть плохая и батарея садится. Попробую отправить сообщение. А дальше, будь, что будет.

Люблю тебя безумно. Больше жизни. Твоя Наташа”

Перечитываю сообщение несколько раз. Подскакиваю и бегу, сам не знаю куда. Мысли скачут в голове: она сбежала, она меня любит, она в лесу, как ее найти. Понимаю, мне нужно успокоиться и решить, что делать. Теперь у меня развязаны руки, но нужно действовать быстро и правильно, чтобы спаси Наташу.

Глава 31 Костя

Рассвет давно наступил, а мы так и не нашли мою девочку. Мы прочесываем лес уже несколько часов, но пока это не дало результатов. Стас сейчас уже в камере. Ребята мои сработали быстро, да и менты не подвели. Нашли мы дачу этого ублюдка. Он думал никто о ней не знает? Ошибся. А когда нашли это место, отправили сюда группу захвата. Я был вместе с ними, вид у Стаса был не очень.? В момент, когда мы ворвались в дом, он сидел с пакетом льда на причинном месте. Он долго причитал и жаловался, что моя безумная девка чуть не оторвала ему яйца. Молодец Наташа. Не завидую я Стасу. Я знаю силу ее хватки. Я ему еще добавил от себя выбитый зуб и не только, но это мало успокаивало. Наташу мы пока так и не нашли. А на улице было очень холодно. Особенно к утру. Изморозь на траве только усиливает беспокойство. Бесконечные деревья и кусты заставляют чувствовать ужас и панику. Этот лес нескончаемый. Здесь и днем легко можно потеряться, не то, что ночью. Вспоминаю ее слова, которые она прислала: “Мне очень холодно”, “Если ты меня не найдешь или найдешь слишком поздно…”. От них холодеет душа. Я понимаю, что она прощалась со мной. Она не верила, что я найду ее. Она уже смирилась с тем, что не выберется отсюда. Это не похоже на мою жизнелюбивую Наташу. «Люблю тебя больше жизни», — так она сказала. Что я буду делать, если потеряю ее? Я ведь тоже не смогу жить дальше.

Эти мысли роятся в голове, а каждый прошедший час подрывает надежду на лучшее все сильнее. У нас у всех уже болит горло, потому что мы постоянно зовем ее. Сейчас сюда спешит отряд спасателей с собаками для организации масштабных поисков. Но я понимаю, что при такой температуре воздуха найти Наташу живой с каждым часом шансов все меньше. Выходим на окраину оврага. Ребята осматривают внизу, а я натыкаюсь на взрытую землю. Это похоже на след. Внизу ветки примяты,? но никого нет. Оглядываюсь кругом, вижу наверху оврага тоже след босой ноги, он отчетливо виден на сырой земле. Делаю еще несколько шагов. Потом вижу под одним из деревьев кусок черной ткани. Бросаюсь туда, сердце колотится, озаряя радостью. Но когда подхожу ближе, меня накрывает паника. Я уже вижу ее, она сидит у дерева, закутанная в черную ткань и мужской пиджак. Она совсем бледная, губы синие, глаза закрыты. Я боюсь к ней прикоснуться. Боюсь, что не успел. А она такая тихая и красивая. Только на скуле алеет синяк, а на губе запеклась кровь. Эти следы на бледной коже выделяются яркими пятнами. Дрожащей рукой прикасаюсь к ее щеке, она совсем холодная:

— Наташа, — шепчу я, боюсь ее шевелить. Прижимаю руку к шее и не чувствую пульс, мое сердце колотится так, что я вообще ничего не слышу. Удушающая волна паники шурует по венам. Неужели, мы не успели? Неужели это конец?? Ко мне подбегают ребята. Мой друг отталкивает меня в сторону, довольно грубо хватает Наташу за плечи, укладывает на спину, берет за руку и прислушивается. Я не дышу.

— Живая, — объявляет он. — Успокойся. Слышишь? Пульс слабый, но есть. Теперь нужно ее срочно согреть! Не пялиться на нее! Понял? А согреть!

До меня еще доходит смысл его слов, а он уже снимает с себя куртку и кутает в нее Наташу.