Ловушка для "Тайфуна" (СИ)

По дороге из Малиновки немцы пустили тяжёлую бронетехнику в сопровождении пехоты, а отряд, совершивший марш в трудных условиях, не располагал противотанковой артиллерией. Вот дело и дошло до применения ручных противотанковых гранатомётов, которые, как известно, на дальности свыше полукилометра уже малоэффективны.

К началу второй атаки через наведённую на северной окраине Лопуши переправу удалось перебросить к деревне трофейные танки, но и для них не были готовы капониры, так что к четырём часам дня исправными оставались лишь КВ и по одному Т-34 и ПЦ-4. А среди пехотинцев потери убитыми и ранеными достигли почти половины личного состава.

— Пётр Михайлович, надо что-то решать с Михайловским, — ознакомившись с радиосводкой из деревни, поднял вопрос начштаба. — Либо усиливать там группировку, либо отводить, пока не поздно.

— Отводить после того, как мы в штаб фронта сообщили об изменении направления главного удара? Вы же понимаете, что это равнозначно тому, чтобы пропустить немцев по левому берегу Десны к станции Полужье? Фактически открыть им дорогу на Брянск. А резервов, чтобы усилить группу Лебедева, у нас нет. Я на себя ответственность за отвод его группы не возьму.

В общем, пришлось Гаврилову снова звонить вышестоящему начальству.

Через полчаса после его звонка перезвонил Ерёменко.

— Хорошо держишься, Гаврилов, — похвалил генерал. — Куда лучше, чем многие. И свою задачу задержать врага на время, необходимое для эвакуации из города советских учреждений и промышленного оборудования фактически выполнил. Идеально было бы вообще не пропустить немцев в Брянск, но тут не всё от тебя зависит. Твои красноармейцы смогут продержаться до утра?

— Надеюсь, товарищ генерал-полковник.

— Ты уж постарайся, полковник, чтобы продержались. А утром их заменит стрелковый полк, что мы за ночь перебросим из Ревнов. Как у тебя дела с обороной со стороны Орменки?

— Никак, товарищ командующий. Все резервы направили на оборону Михайловского и взятие станции Пильшино и села Красное.

Снова пауза на несколько секунд. Полковник даже подумал, что связь прервалась, но после первого же «алло», произнесённого в трубку, командующий фронтом откликнулся.

— Да слышу я тебя, Гаврилов, слышу. В общем, ситуация такая: полк, обороняющийся в Первомайском, просит отойти к Орменке. Но его так потрепали, что, боюсь, и там не удержится. Так что, Гаврилов, ночью отведи часть сил из Красного в район… Порошино и организуй там оборону.

— Так мы же только-только Красное взяли! Мне за пятнадцать минут до вашего звонка доложили.

— А я и не говорю, чтобы ты сейчас же выводил всех людей из него. Утром село оставите, если немцы сильно полезут. И станцию разрешаю оставить, если очень уж станут наседать. Но от первоначальных твоих позиций — пока ни на шаг!

Немецкие танки возле Порошино появились к середине следующего дня, 28 декабря. Часть атаковала стрелковый полк, ночью отошедший в Орменку, а основная масса, на большой скорости проскочив вдоль опушки леса, свернула на юг, к деревням Пильшино и Платовый Дуб. Чтобы ударить в тыл мотострелкам, оборонявшим их.

Но Гаврилов всё-таки нарушил приказ командующего фронтом и отвёл роту, оборонявшуюся на правом берегу речушки Рог, за неё. Как раз из-за того, что они вместе с начальником штаба правильно оценили ситуацию: если немцы будут идти от Орменки, то у них появится шанс нанести удар в тыл этой роте. А так она усилила «прыщ на ровном месте» капитана Зарубина, роту которого тоже отвели из села Красное. А противотанковые средства и Т-55, замаскированные на возвышенности между Рогом и Десной, пока молчали.

Фрагмент 13

25

— Чем ты так возмущён, Вече? — заинтересовался Сталин, сразу же «прочитавший» настроения давнего соратника, ворвавшегося в кабинет.

Нарком иностранных дел уселся на своё обычное место за столом совещаний и потряс какой-то британской газетой.

— Вы то-то-только послушайте, что наговорил о нас этот по-подонок Андерс!

Он вынул лист с печатным текстом перевода, заложенный между страниц газеты и принялся читать:

— 'В последние недели НКВД всё больше вмешивался в наши дела. Нам мешали на каждом шагу. Оружия не доставляли, продовольствия выделяли всё меньше. Советские власти всё сильнее сдерживали перемещение людей в наши учебные центры. Приходили известия, что тысячи поляков задерживаются в лагерях и тюрьмах. О пропавших офицерах до сих пор ничего не было известно. Зато всё упорнее ходили слухи о том, что их всех расстреляли, а также о том, что их утопили в Белом море. Поэтому многие мои товарищи очень неохотно отправились к морю, когда им объявили о том, что нас ждут пароходы для отправки в Великобританию. Понимаете, от большевиков можно ждать любой подлости. В том числе, они способны действительно погрузить нас на пароходы и утопить в ледяном море каждого, кто сохранил верность Польше. И я тогда пришёл к осознанию того, что если поляки останутся в советской России, то все они погибнут.