Ловушка для траппера

Жадным до драки клинкам довелось тогда славно потрудиться. Салил знала: с десятком таких отчаянных рубак, как ее воины, можно выстоять против целой орды Низших. Но сработала система охраны завода. Очевидно, резкие движения, громкие звуки, или даже запах крови бесстрастный электронный мозг воспринял как признаки разрушительного воздействия и принял меры к самозащите. Лазерные установки принялись методично опустошать батареи, сжигая все живое в тревожном районе. Только Салил и еще двоим ее соратникам удалось выбраться из когтей механической смерти.

Как всегда, внезапно, в мозгу Салил родился новый план. Обнаруженный секретный завод мог сослужить хорошую службу. Очень хорошую службу.

Салил решилась. Если начинать, то начинать надо с чистого листа. Лезвие ее меча с быстротой молнии метнулось из стороны в сторону, и разрубленные тела двух воинов, когда-то прикрывавших ей спину, рухнули на землю. Теперь только она знала о найденном заводе и те Низшие, что остались живы.

Не останавливая врунепа, Салил достала из кармана металлический предмет. Черная рифленая рукоять удобно легла в ладонь. Огнестрельный пистолет. Салил оскалилась, показав ряд острых серых зубов. Найденный завод производил оружие.

Глава 3. Дерзкие трапперы

Некто Кристофер Ланжерон, личность в определенных кругах довольно известная, сидел за крайним столиком перед полупустой кружкой местного слабоалкогольного коктейля. Захудалый салун практически ничем не отличался от всех подобных заведений на Планете, содержащихся эбрайлами. Минимум мебели, полное отсутствие украшений, на всех поверхностях, кроме столов – толстый слой пыли. У здешнего бармена совсем не было шеи, зато имелось три руки: одна длинная и две коротких, а на лице вместо носа – талан, похожий на замысловатый шрам. Бармен был огромен с круглой и лысой как бильярдный шар головой. Он сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене, а голова его находилась на уровне глаз человека. Бармен через полузакрытые веки меланхолически посматривал на редких посетителей, на голые стены, на единственное окошко; вся его поза явственно выражала глубокое безразличие ко всему миру.

Зал имел форму неправильной трапеции, столики разной высоты и величины занимали с полдюжины таких же разнокалиберных завсегдатаев.

Ланжерон задумчиво крошил на пол горько-соленый сухарик, сам едва замечая, что он делает. Мысль его витала где-то далеко отсюда. Где-то в прошлом…

Охотничий промысел приносит немалый доход, хотя и не всегда законным путем. Трапперство считалось браконьерством: люди превратили Планету в заповедник, сразу же, как только спустился первый посадочный модуль. Местным-то жителям глубоко наплевать и на фауну, и вообще на окружающую среду. У них и законов-то поди сыщи хотя бы с десяток.

Не затем ли придумываются законы, чтобы ограничить свободу? С самого детства Кристоферу твердили, что величайшая человеческая ценность – это дисциплина. Свою мать он помнил плохо, а от отца слышал в основном проповеди и упреки в безалаберности.

Сразу после окончания спецкурсов он начал работать в Управлении делами колонизации в качестве исследователя-географа. Новые для обитателей «Протея» профессии, новая среда, новые впечатления, и, главное, иная разумная форма жизни – все это притягивало молодых людей, как магнит. Но власти строго контролировали любую деятельность колонистов, ведь окончательное решение о колонизации Капитаном так и не было принято. И, чем глубже Ланжерон проникал в особенности жизни на Планете, тем теснее становились ему рамки, наложенные властями. Инструкции и правила, выговоры и замечания – утомляли гораздо больше, чем длительные дальние походы. Все это слишком напоминало Кристоферу его детство.

Поэтому он никогда не жалел о том, что сделал одиннадцать лет назад. Все произошло почти случайно, хотя план «побега» готовился долго. Может быть, из-за своей спонтанности, а может, из-за того, что об отрыве от человеческой цивилизации никто и подумать не мог всерьез, но «проект» удался. Из очередной экспедиции Ланжерон со своим лучшим другом Фабио Каприо просто не вернулись на базу. Отныне они принадлежали только самим себе, став первыми свободными трапперами. Потом такое стало случаться все чаще.