Ловушка для влюбленных

«Милосердный Боже, – подумала она, – неужели это означает то, что я думаю?» Она нахмурилась и прочла еще раз, не уверенная, правильно ли поняла смысл. Возможно, она просто подзабыла итальянский. Она перевернула страницу и почувствовала, что глаза полезли на лоб. Прекрасно выполненная искусным пером, иллюстрация была и в самом деле откровенная – она изображала полностью обнаженных мужчину и женщину, сплетенных в страстном объятии на кровати. Мужчина лежал сверху на женщине меж ее раздвинутых ног, которые – о Боже! – покоились лодыжками у него на плечах! Его широкие ладони сжимали большую, пышную грудь женщины, а его согнутые колени, крепкие, обнаженные ягодицы и задняя часть мощных бедер выступали на передний план.

Матерь Божья, да разве им удобно? Очевидно, да, если судить по выражению крайнего восторга на лице женщины.

Элизе внезапно стало жарко под тонкой тканью дневного шерстяного платья, а кожа зачесалась. Еще один неизвестного вида жар стал растекаться внизу живота.

Она перевернула страницу и нашла еще одну иллюстрацию.

Эта была еще более удивительной и пугающей, ибо женщина лежала на боку с одной поднятой ногой, а мужчина стоял на коленях между ее раздвинутыми ногами с полностью выставленными напоказ гениталиями, приготовившись…

Элиза попыталась сглотнуть, обнаружив, что во рту странно пересохло. Она знала, что мужчины с точки зрения анатомии сильно отличаются от женщин; в конце концов, она же видела греческие и римские скульптуры, но те художники никогда не изображали мужчин такими, как этот.

Помилуй Боже, как же мужчина ходит с такой штуковиной между ног? И если уж на то пошло, как она умещается в его брюках? Разве не будет заметно, если она станет вот так выпирать?

Тогда-то она и пришла к выводу, что эта часть тела мужчины, должно быть, увеличивается, и увеличивается изрядно! Мягкая и маленькая, когда находится в брюках, длинная и твердая, когда… Щеки Элизы вспыхнули, словно от огня, все тело загорелось от сочетания жара и шока.

Внезапно она услышала в холле голос и неразборчивое бормотание в ответ. Вайолет разговаривала с одним из слуг. «О Боже, а что, если она войдет сюда и поймает меня?»

С колотящимся сердцем, как у удирающего от гончей зайца, Элиза захлопнула книгу, вернула ее на место и резко задвинула ящик секретера.

По крайней мере попыталась задвинуть, потому что проклятый ящик заело. Она дергала, нажимала и толкала, всячески стараясь вернуть ящик на место. Весь стол заскрипел и зашатался, когда она наконец задвинула ящик с громким стуком, при этом чернильница задребезжала, крышка с нее соскочила и покатилась по столу.

Тяжелый медный колпачок шлепнулся на ковер. Она наклонилась и подхватила его, умудрившись рывком выдвинуть изящный стул розового дерева и плюхнуться на него буквально за секунду до того, как Вайолет вошла в комнату.

– Вот ты где, – приветствовала Вайолет. – Роберт сказал, что вроде бы видел, как ты сюда входила. Ты работаешь над своей корреспонденцией?

«Корреспонденцией? Какой корреспонденцией?» – в дикой панике подумала Элиза, осознав, насколько основательно пикантная зеленая книжица поглотила все ее внимание, напрочь истребив все мысли о письме, ради которого она пришла в гостиную.

Как можно небрежнее она повернулась на стуле.

– Гм-м… да, хотя я пока еще ничего не сделала.

– Джорджиана наелась и уснула, – продолжала Вайолет, проходя дальше в комнату. – А мальчики на удивление быстро угомонились. Должно быть, все эти игры с их любимой тетей основательно притомили их. – Она послала Элизе теплую улыбку. – Поэтому я подумала, что побуду с тобой здесь, пока ты будешь писать свое письмо. Работай, а я посижу в кресле возле окна и почитаю книгу.

При упоминании Вайолет о книге одна из непристойных картинок из «Поз Альбанино» промелькнула перед ее мысленным взором. Кровь снова бросилась ей в лицо, щекам стало жарко.

Светлые брови Вайолет изогнулись.

– С тобой все в порядке? Ты вдруг покраснела.

– Все отлично. Просто немножко жарко. Погода меняется, и это платье… мне надо было надеть что-нибудь полегче.

– Может, ты заболеваешь? Дай-ка я посмотрю.

Элиза пыталась вскочить и уклониться, но Вайолет уже протянула руку, чтобы пощупать ее лоб.

– Щеки у тебя красные, но лоб как будто вполне прохладный. Тем не менее, думаю, мне надо попросить Агнес сделать для тебя травяной чай. Сейчас, когда начало сезона так близко, будет ужасно, если ты заболеешь.

– Я не болею, и мне не нужен травяной чай. Но все равно благодарю.

– Ну, если ты уверена…

– Я совершенно здорова, правда. Перестань опекать меня, как мамочка.

Вайолет бросила на нее удивленный взгляд, затем рассмеялась:

– Если я веду себя как мамочка, то потому, что я и есть мамочка. Узнаешь, что это такое, когда сама станешь ею.

– Если стану, – тоскливо промолвила Элиза.