Ловушка для ворона

Теперь ей был слышен шум воды – шум ручья в том месте, где он уходил в трубу, чтобы приводить в движение мотор, от которого работал рудник. Раздался хруст гальки. Она подумала, что это, должно быть, Эшворт, но, обернувшись, не заметила никакого движения, и было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Этой ночью луны не было видно из-за низких плотных облаков, которые набежали неожиданно, как туман. Из здания машинного отделения донёсся новый звук, скрип металла по камню и почве. Вера придвинулась ближе. Она тяжело дышала после дороги от коттеджа, но надеялась, что её не слышно за шумом. Наконец она подобралась достаточно близко, чтобы разглядеть.

Женщина стояла, повернувшись спиной к отверстию в стене. На ней были длинная юбка и чёрные сапоги. Она расшатала плиту в углу комнаты и сдвинула её так, чтобы под ней можно было раскопать землю. Могила, видимо, была неглубокая, поскольку Вере уже был виден фрагмент кости кремового цвета, как слоновая кость, чуть восковой в свете свечи. Женщина села на корточки и принялась копаться в земле пальцами.

Вера распласталась по внешней стене здания, заглядывая в отверстие. Теперь ей оставалось лишь дождаться Эшворта. Она начала расслабляться.

Внезапно за ней, так близко, что прозвучало почти как вопль, раздался вскрик женщины. Затем громкие шаги и крики Невилла Фёрнесса:

– Кто здесь? Что происходит?

Вот дерьмо, подумала Вера. Этого ещё не хватало. Она думала, что они проведут весь вечер в доме, трахаясь, как кролики.

Женщина в здании встала и быстро обернулась, издав хриплый рык удивления. Она схватила лопату, которая стояла у стены. Она не могла видеть Веру, по-прежнему прятавшуюся снаружи, но очертания фигуры Рэйчел, стоявшей в проходе, должны были быть хорошо видны в свете свечи. Женщина бросилась вперёд. Прежде чем Вера успела её остановить, та ударила лопатой. Раздался хруст кости от удара металлическим предметом. Затем она выбежала и, видимо, тут же исчезла в темноте.

Через секунду помещение, как сцену, осветил яркий фонарик Эшворта. Невилл Фёрнесс сидел на траве, держа Рэйчел в объятиях. Она была в сознании. Текла кровь, возможно, был сломан нос. Вера слышала её затруднённое от боли дыхание, но решила, что та предпочтёт, чтобы её опекал Невилл, а не следователь. Она повернулась к Эшворту, моргая от света.

– Кто-нибудь проходил мимо тебя?

– Нет.

– Значит, она не пошла обратно к машине.

– Что мне делать?

– Попросить помощи по рации. Нам нужен врач для Рэйчел. Потом оставайся здесь. Она сумасшедшая, может и вернуться.

– А вы?

– Мне кажется, я знаю, куда она направляется. На дружественную территорию.

Удаляясь, она слышала, как он крикнул ей не быть настолько глупой, что не время играть в крутого копа, что они и так отыщут её до утра. Но слова звучали как будто издалека, так же далеко, как успокаивающий шёпот Невилла и глухие стоны Рэйчел. Один раз она обернулась, чтобы сказать ему:

– Слушай, я знаю, что делаю. Для меня это тоже знакомые места.

Но он по-прежнему кричал, открывая и закрывая рот в свете фонарика, и она не знала, слышал он её или нет.

Направляясь по холму к болоту, она почувствовала, что действительно знает это место. В темноте было лучше, чем при свете дня. Ребёнком она приходила сюда с отцом именно по темноте или перед рассветом. Масштаб казался другим – тогда болото выглядело огромным озером, – но топография была та же. Они приходили сюда красть яйца черношеей поганки. Её отец шлёпал по воде в рыбацких сапогах до бедра. Конни стояла на берегу, радостно хлопая в ладоши.

Облака чуть поредели, пропуская рассеянный молочный лунный свет. Не было ни чётких линий, ни очертаний. Как будто смотришь через фильтр фотоаппарата. В какой-то момент ей показалось, что она увидела, как тень карьера исчезла впереди, но догадалась, что это, скорее всего, её воображение, шутки тумана. Или женщина бежала слишком быстро и успела далеко оторваться, или Вера ошиблась в выборе направления. Теперь это едва ли было важно. Она пошла по той же тропе, что и утром, но без усталости или раздражения. Она была полна энергии, как десятилетний ребёнок, и могла бы прошагать всю ночь. С верхней точки берега ей были видны бледные огни Ленгхолма. Паб, наверное, ещё открыт. Люди сидят дома, смотрят телевизор, наслаждаются поздним пятничным ужином, пьют пиво.

Она и не заметила, как дошла до ворот с пятью перекладинами и приступком. На улице за церковью не горели фонари, но главная улица была освещена и наполнена шумом машин и светом фар.

Над крыльцом в Прайори висела лампочка – энергосберегающая – в железной кованой оправе. На подъездной аллее был припаркован «Фиат» Энн, но «Вольво» Джереми не было. Возможно, он стоял на участке, убранный на ночь в гараж.

Она подошла ближе, ступая по лужайке, а не по аллее, так чтобы её шагов не было слышно. В комнате, выходившей окнами на лужайку, горел свет. Шторы были не задёрнуты, раздвижное окно открыто. Из комнаты донёсся голос Энн Прис, обеспокоенный, но немного раздражённый, словно на неё взвалили проблему, с которой той не хотелось разбираться.