Ловушка любви на празднике весны

Всë же писать и читать проще, чем говорить. Бурча под нос, Рëмине нас оставил.

Во дворе стояли широкие каменные скамьи. В центре возвышался ступенчатый фонтан, а вокруг него благоухали приземистые цветы. Сейшелин предложил сесть на одну из скамеек. Я вновь сжалась, а он погладил меня по голове, успокаивая.

— Не бойся меня, Олейна. Я никогда ни к чему тебя принуждать не стану.

— Вы знали маму? — словно проталкивая нечто, застрявшее в горле, проговорила я.

— Знал, — ласково произнëс Сейшелин. — Твоя мать была чудесной целительницей. Мы обучались у одного наставника, а потом она заявила, что откроет свой госпиталь.

— Мама была в Сааде?

— Да. Она пришла в госпиталь к наставнику сама и неделю ежедневно доказывала, что достойна обучаться у него. Ценави был поражëн еë настойчивостью. В итоге Эстер стала одной из лучших.

— Я совсем не такая. Во мне магии ни капли.

— Это не так, — уверенно произнëс Сейшелин. — Магия есть в каждом.

— Но пользоваться ей могут не все.

— Это не страшно, — он вновь погладил меня по голове.

Я сжалась, не зная, что сказать. И надо ли? Я всë слышала. Гарант не столько для сегодняшней сделки, сколько для продления жизни маминого госпиталя. Предложил меня отец, а выбрал не Сейшелин. За него тоже решили.

— Ваш брат сказал, я вам не интересна, — произнесла зачем-то. — У вас кто-то есть?

Я сжалась, закусила нижнюю губу. Вот только Сейшелин на мой вопрос отреагировал спокойно. Покачал головой и сообщил, что отношений не имеет.

Разговор не клеился. Мы посидели молча. Затем Сейшелин откланялся, уточнив, не надо ли меня проводить. А я была рада остаться одна. И только провожая его взглядом до выхода со двора заметила, что Рëмине всë это время ждал снаружи, недовольно наблюдая за нами.

Глава 22. Пожар

После встречи в глазах попеременно темнело. Я уселась прямо на газон, хотя в основной части города такое поведение порицалось. Поджала ноги и обняла колени руками. Опустила голову, спрятав лицо, и прикрыла глаза.

— Олейна, что ты тут делаешь? — спросил мастер Райс.

Он преподавал политологию и дружил с моим отцом. Пришлось поздороваться и натянуто улыбнуться. Меня сразу же приняли за заболевшую. От мастера Райса, увы, отвертеться я возможности не видела. Оставалось уповать на то, что у отца ещё есть работа, ведь учитель хотел во что бы то ни стало отвести меня к нему.

— Идëм, дорогая. Ты вся бледная и в поту!

Переживающий пожилой мужчина понятия не имел о сегодняшней встрече. Он кудахтал над ухом всю дорогу. Я же угукала в подходящий момент и виновато понурила голову. Меня обвиняли в безответственном отношении к собственному здоровью, а заодно припомнили все прогулы и прочие ошибки.

Мастер Райс, увы, не оставил меня у порога. Он заявил, что как раз собирался встретиться с моим отцом и, не дожидаясь приглашения, вошëл в дом. Я с удивлением обнаружила, что прислуги нет.

Отца дома тоже ещё не было, но Райс лишь махнул на это рукой. Честно признался, что пришёл слегка заранее. Уселся на диване в гостиной и стал ждать. Закусив нижнюю губу, я поставила чайник на плиту, а пока вода в нëм закипала, поискала закуски. Без прислуги приходилось самой обслуживать гостей. Это я умела, но не любила.

Нарезала сыр и мясо, выложила в стеклянную пиалу печенье и заварила крепкий чай. Расставила всë на деревянном подносе, рядом с чашкой установила два блюдца с сахаром и мëдом. Всë по правилам. Поднесла мастеру Райсу. Извинилась за скудность угощений.

Убедившись, что Райса всë устраивает, я отправилась на кухню и выдвинула ящичек с лекарствами. Среди них с лёгкостью нашлись травы против головокружения и тошноты. Я смешала их с сушёными кусочками лимона и яблока, заварила подобно чаю.

— Лоранс! — это отец вернулся домой и довольным голосом приветствовал старого друга. — Как ты вошëл?

— Твоя дочурка впустила.

— Олейна?

— Есть другая?

— Нет, я просто, — отец замялся, — думал, она ещë гуляет.

— Да, на улице еë и встретил.

Не желая подслушивать их разговор, я наспех поздоровалась с отцом и убежала наверх.

Не знаю, сколько времени я провела в комнате, но, похоже, задремала. Во всяком случае отец, зашедший после ухода Райса, накрыл меня одеялом. Я заворочалась и открыла глаза.

— Молодец, что вернулась. Думал, будешь гулять до конца праздника.

— И буду, — я перевернулась на живот и обняла подушку.

Отец вздохнул. Он сжал пальцы на ручке двери и замер. Я смотрела за его рукой, она медленно расслаблялась.

— Твоя мать тоже любила веселиться.

— Мама? — я помнила еë исключительно как невероятного лекаря.

— Потому так и не вышла за меня. А может, может она не могла забыть отца Оливера, своего прошлого возлюбленного, — горько усмехнулся папа.

— Ты ревновал? — спросила я, хотя на самом деле меня больше интересовало, знал ли отец, кто родитель Оливера?

— Пожалуй, да. И сильно, — он натянуто улыбнулся, отчего в уголках глаз появились морщинки. — Олейна, когда праздник весны закончится, я надеюсь на тебя. Ты перейдëшь в семью Рюгамине.