Ловушка на умников

— Узнаешь этот звук? Утром я тебя этой железякой по руке ударил, — ухмыльнулся Паша и объяснил: — Это матрица, клише. Самая важная часть в механизме, который шлепает деньги. Можно достать специальную бумагу, можно раздобыть специальную краску, но без этой штуковины ничего не получится. Это как бы печать, которая штампует деньги. Я подслушал, что Кристина потратила целый год, чтобы вырезать на металле эту матрицу, она ведь училась на художницу по металлу. В общем, она собирается уехать из Москвы, но не уедет до тех пор, пока не вернет себе это клише. Предлагаю обмен: ты отдаешь мне деньги, я отдаю Кристине матрицу, а она отпускает твоего друга.

— Согласен. Но я слышал, как Кристина говорила по телефону, что никуда не поедет без Петра. Может, ты ошибся, может быть, ей нужен Петр, а не эта матрица.

— Ну, братан, ты полный валенок. С тобой разговаривать — мучение. Ты когда-нибудь смотрел кино про дореволюционную жизнь? Вспомни, как в то время называли сто рублей?

— Катя, — вспомнил Вадик, — потому что на сторублевке была изображена императрица Екатерина. А на наших пятисотках — Петр Первый, — догадался Ситников. — Поэтому пятьсот рублей называют Петром?

— Или Петей. Ведь не станет же Кристина говорить по телефону открытым текстом, мол, привези мне чемодан с пятисотками.

— Кстати, о чемодане. Почему ты не взял его, когда пришел за матрицей? Чемодан, конечно, очень тяжелый, но ты мог попросить Толяна и Коляна, они бы тебе помогли.

— Ага, как же, помогут они… до кладбища добраться, — проворчал Паша. — Я им не доверяю — деньги возьмут и смоются. Я им плачу понемногу, чтобы защищали меня от бомжей на свалке, а про фальшивые деньги они ничего не знают. А чемодан я из-за тебя не взял. Поверил, что наверху действительно засада. А когда выбежал из дома, то чуть не шлепнулся от неожиданности — прямо навстречу мне Мирон в своем джипе едет. Короче, оказался я между двух огней. Ха-ха, Мирон приехал в Сергиев Посад, чтобы забрать матрицу и чемодан с деньгами, а мы там уже все подчистили. Во прикол! Они с Кристиной, небось, до сих пор не знают, что делать. — Блин затянулся сигаретой и снова закашлялся. — Ты учти, когда будем производить обмен, ты мне весь чемодан не приноси. Принеси только деньги, а бумагу можешь оставить. И еще учти: Кристина никогда не признается, что печатала фальшивые бабки, она будет разговаривать только со мной, потому что я пацан проверенный и потому что у меня у самого рыло в пушку и мне с ментами не по пути. Так что не вздумай предлагать ей чемодан с бумагой, иначе спугнешь ее и все испортишь. — Паша открыл дверь и позвал своих телохранителей: — Колян, Толян, идите сюда! Надо в Москву сгонять!

Один из близнецов сел на место водителя, второй устроился на другом переднем сиденье, и все четверо поехали в Москву.

Эпилог

По пути от свалки к дому Кристины Блин велел Коляну остановить машину возле площади перед Ярославским вокзалом. Он вышел из микроавтобуса, позвал Вадика, и они без свидетелей условились о новой встрече. Затем он сел обратно в «Газель» и поехал договариваться с Кристиной, а Вадик пошел к камерам хранения.

Ситников купил два непрозрачных полиэтиленовых пакета, зашел в помещение, где находились ряды ячеек, и, бросив в щель автомата жетон, набрал номер и открыл камеру. Чтобы не привлекать внимания дежурного милиционера, Вадик не стал вынимать тяжелый чемодан из ячейки, а просто открыл его и переложил деньги в пакеты.

Обмен состоялся на пустыре возле гаражей, недалеко от дома, в котором жил Вадик. Паша Блин явился на встречу один, без близнецов-телохранителей; он волновался и от этого много курил, часто затягивался и все время оглядывался по сторонам, словно ждал подвоха.

— Ну как? — спросил Вадик. — Договорился с Кристиной?

— Она просила передать тебе, чтобы ты забыл ее имя и вообще все, что произошло с этими долбаными деньгами. Это не угроза, это предупреждение для пользы твоего языка.

— Передай ей привет и спасибо за предупреждение, — сказал Вадик.

— Нет, все-таки ты точно долбанутый. Неужели ты думаешь, что после всего, что произошло, она сидит дома и ждет от тебя привета? Она сейчас на всех парах улепетывает в тьмутаракань, на край света, в тайгу, в джунгли, к чертям собачьим, забивается в такую гнилую нору, где ее никакая собака не сможет отыскать. Да, жалко девку, — вздохнул Блин. — А ведь какая из нее художница могла бы получиться. Ты помнишь, какого она Петю рисовала, ну, в смысле Петра Первого? Это ж загляденье, можно в музей не ходить, а взять ее пятисотку и любоваться. Короче, ты деньги принес? — спросил Паша Блин и снова оглянулся.

— А где Пузырь?

— Сначала покажи бабки.

Вадик показал Блину два пакета с деньгами.

— Держи. — Паша Блин взял пакеты, передал Вадику два длинных ключа от гаражных замков и сказал: — Твой приятель в гараже, в сто двадцатом боксе. Кристина велела сказать тебе, что там раньше стояла машина какой-то Иринки Медведевой.

— Какой идиот! — воскликнул Вадик и, зажмурившись, закрыл лицо руками.

— Это точно, — сказал Блин.