Ловушка на Заркасе

— Достаточно, о сыны. Мы возобновим книгу. Отдыхайте.

Стражники выпустили орудия для письма из рук и упали по обе стороны трона, истощенные смертельной усталостью.

Сафасс-Тин встал и, не глядя на стражников, вышел из тронного зала и прошелся, как хозяин, по всему пустому дворцу.

Проходя мимо зеркала из полированного металла, он заметил, что он голый. Он прошел к сундукам, открыл их, выбрал тунику Главного Жреца и надел ее. Она позволяла видеть его татуировку на руках и половину на груди. Он надел священные браслеты и диадему. Эти украшения давно было решено отдать в переплавку, но никто не осмеливался дотронуться до них.

Король прошел на террасу, выходящую на столицу, облокотился на баллюстраду и ощутил растущий шум в нижних кварталах. Легкая улыбка заиграла на его лице, когда он увидел горящий вдали Новый Дворец.

К нему обратился тихий голос внутри. У этого голоса не было слов, он в них не нуждался, он оперировал точными образами. И король понимал малейшие нюансы этого голоса, его смесь почтительности и фамильярности, страх и мольбу, умеряемые мужественным достоинством. Голос говорил:

— Сафасс-Тин, или великий король, или… не знаю, как полагается тебя именовать.

— Зови меня Господин, но вообще это не имеет значения.

— Ладно, как хочешь: Господин, я отдал тебе свое тело, свою кровь и все остальное. Меня зовут Лоран и я землянин. Твоя мумия буквально пытает меня, мой Господин Сафасс-Тин. Извини меня, но мы отвыкли обращаться к королям.

— Я понимаю.

Вот и отлично. Черт побери, и подумать только, что это случилось со мной, Лораном, простым парнем, любящим жизнь, опасность, девушек и искреннее веселье! Я просто не могу этому поверить. Может, я сплю? Сафасс-Тин, скажи, не сплю ли я?

— Ты не спишь.

— Ясное дело! Но я хотел бы спросить, при чем я во всей этой истории? Я уже сыт по горло всей этой историей. Я все отдал тебе, Сафасс-Тин. Всего себя без остатка. Должен признаться, не по своей воле — надо быть сумасшедшим, чтобы добровольно согласиться на такую вещь. Что ты хочешь со мной сделать?

— Ничего, иноземец.

— Как это — ничего? Объясни, пожалуйста.

— Ты… ты исчез из этого мира, иноземец. И я ничего тут не могу поделать. Тебя выбрал случай, чтобы сыграть эту тягостную роль. Ты вернешься в космос. Я ничего не имею против тебя и, если бы я мог, я вернул бы тебя к своим. Но это невозможно. Но успокойся, смерь не страшна. Ее, в сущности, не существует. Просто ты войдешь в другую жизнь.

— Так говорят… А как там, с другой стороны?

— Нельзя, собственно, говорить о другой стороне, потому что их тысячи… Поверь мне, ты не пожалеешь ни о чем. Ты сам увидишь, что в твоей судьбе нет ничего страшного.

— Ах, черт… Мне это вовсе не улыбается, заешь ли! И как такое могло случиться со мной? Я знаю, что повторяюсь, но пойми меня: я никогда не верил в магию.

— Магия — это наука, только она еще не сведена к уравнениям. Ты веришь в науку?

— Да… Ладно, не будем больше говорить обо мне. Раз уж я пропал, так пропал, ничего не вернешь? А земляне, а Треугольники? Что произойдет? Ей-богу, исчезну с легким сердцем, если Земля возьмет верх.

— Ты мне нравишься, чужеземец, потому что сказано: тот, кто делает свое дело до конца, достоин всяческого уважения. Успокойся: Треугольники покинут Заркас и более никогда не появятся в этой части Галактики. А теперь помолчи: мой народ идет ко мне, и я должен говорить с ним.

— Еще одно слово, Сафасс-Тин. Я хотел бы проститься со своим старым товарищем Дарселем. И потом… Я знаком с одной девушкой, она ждет меня на Земле. Я хотел бы…

— Я понимаю, ты будешь удовлетворен насчет своего друга и землянки, которая тебя ждет. Сафасс-Тин держит свое слово. Ты увидишь своего друга и попрощаешься с ним. А что касается девушки, она пойдет с тобой в большой Космос и даст еще тебе радость.

— Как? Нет, подожди, Сафасс-Тин, я не хотел бы…

— Молчи, чужеземец. Мой народ идет.

9

Толпа поднималась на холм. Слишком многочисленная, чтобы удовольствоваться дверями, она опрокидывала решетки и шла по лужайкам. Крича, она сгрудилась на огромном пространстве под террасой. Один жрец поднял глаза и закричал, указывая пальцем:

— Сафасс-Тин!

Толпа упала на колени. Все головы склонились одна за другой, как колосья, поваленные ветром, и восторженно бормотали.

Небо вибрировало. Тучи Треугольников затмили дневной свет.

И тогда поднялся громкий голос Сафасс-Тина. Он наполнил пространство, он покрыл шум Треугольников. Он несся дальше таинственными путями, и каждый туземец на своем Заркасе, в глубине джунглей и в затерянных деревнях Плато, слышал этот голос в своей голове. Голос говорил: