Ловушка разума (СИ)

— Мама, — шепчу я, когда рыдания немного утихают. — Ты должна жить дальше. Ты еще молода и можешь родить мне братика или сестричку. И еще у вас останется внучка, которой тоже нужна ваша любовь и забота, — смотрю на Илону и маму. — Пожалуйста, прошу, позаботьтесь о моей дочери.

* * *

Рейган, как я и предполагала, скрежеща зубами, соглашается с моим решением, но не оставляет попыток переубедить меня.

Мое состояние начинает ухудшаться с каждым днем. Иногда я открываю глаза и не могу вспомнить, где нахожусь, и кто я вообще такая. Паника охватывает тело, но проходит несколько мгновений, и я снова все помню.

Помимо этого, я стала терять в весе — еще один признак того, что мой организм перестал справляться. Я быстрей устаю и больше сплю. Иногда просыпаюсь лишь затем, чтобы поесть. В ванную комнату Рейган относит меня на руках. Сама я едва переставляю ноги.

Но во всем этом, казалось бы, мраке, есть лучик солнца — малышка активна и продолжает расти.

— Любимая, ты что-нибудь хочешь? — целует меня в лоб муж. Он смотрит на меня пристальным взглядом. Мне не хочется, чтобы он видел меня такой слабой.

— Стала некрасивой? — хмыкаю я.

— Не говори глупости, — возражает Рей и присаживается на краешек кровати. Он берет мою костлявую руку с узловатыми пальцами в свою ладонь и осторожно поглаживает. — Для меня ты самая прекрасная.

— Спасибо, — поднимаю руку и провожу по его щеке. Обручальное кольцо соскальзывает с пальца, когда я возвращаю ладонь на живот. — Плохо меня кормите, — улыбаюсь и отмахиваюсь от попытки Рейгана вернуть кольцо мне на палец. — Оставь пока у себя, а то я его потеряю.

— Дурной знак, — шепчет муж, вертя украшение в руке.

— Глупости, — смеюсь над его словами, хотя на душе кошки скребут. — Я же говорю — плохо кормите. Яблоко хочу.

— Какое? — расплывается в улыбке муж. В последние недели я редко что-то просила.

— Небольшое и зеленое… и чтобы обязательно душистое. Принесешь?

— Принесу, — еще один поцелуй в лоб.

— В губы, — прошу вампира. Я уже забыла, каково чувствовать тепло его дыхания на своих устах.

Рейган выполняет мою просьбу, но поцелуй оставляет горький осадок.

Когда за мужем закрывается дверь, я прикрываю глаза, чтобы немного отдохнуть.

* * *

— Что это? — спрашивает меня Роксана, кивая на вазу с яблоками в моих руках.

— Шерри попросила.

— Пойдем. Я заодно проверю ее состояние.

Сквозь приоткрытую дверь спальни виднеется широкая кровать. Моя малышка даже не смотря на кругленький живот кажется совсем крохотной среди множества подушек. Роксана проходит сразу к моей жене, осторожно проверяет пульс. Замечаю, как она начинает хмуриться.

— Шерри? — зовет она, но моя малышка не открывает глаз. — Ее нужно срочно перевести в медицинский корпус.

«Не хочу в это верить. Не хочу!»

* * *

Приборы монотонно пикают и мигаю. Последние дни, а, может, недели наполнены именно этими звуками.

Мне остается только смотреть, ожидая, когда же моя девочка откроет глаза. И с каждой пройденной минутой, шанс, что это вообще произойдет все меньше и меньше.

Я горю в огне. Впервые в жизни ощущаю себя таким беспомощным. Ничего, абсолютно ничего не могу сделать, и это выводит меня из себя. В мыслях я давно разнес здесь все в пух и прах — разбил стекло смотрового окна самым писклявым аппаратом; сорвал с петель дверь; перевернул вверх дном диван. Я устроил бы хаос, в центре которого нетронутыми остались бы мои девочки.

Стоит только приложить ладошку к заметно подросшему животу жены, как тут же получаю ощутимый пинок. Из-за таких ударов на коже любимой раз за разом расцветаю синяки.

— Не делай мамочке больно, — прошу дочку и чувствую, как она затихает, прислушиваясь к моему голосу. — Малышка, ты должна помочь мамочке выжить. — Легкий, едва уловимый толчок в знак согласия.

Я так и не выбрал имя для нашей будущей дочери. На тумбочке у кровати в опустевшей спальне после того, как Шерри перевели в медицинский блок, я нашел список имен. Не знаю, почему моя девочка так и не завела разговор на эту тему. А, может, попросту не успела…

Приборы продолжают монотонно отсчитывать удары сердца любимой. И я до дрожи боюсь, что вместо привычного размеренного писка, услышу длинный сигнал.

* * *

Это тяжело — вынырнуть из темноты. Я плыву в бескрайнем море, где ночное небо сливается с чернеющей водой, и границы земли и неба перемешиваются, сбивают с пути.

А после я вижу золотистый блик глубоко под водой. Ныряю и плыву. Долго, не боясь, что закончится воздух в легких, не боясь утонуть. Золотистый свет становится все ярче и ярче.