Я еще раз перечитал записку, передал ее Бобкову и вышел, ступая прямо на расползшиеся по всему полу деньги. На крыльце встретил Володю, посторонившись, пропустил его в вагончик, а сам направился к Чилганье. Она почти вся схватилась льдом, только на стрежне темнеет узкая промоина. Вода клокочет и бугрится там, раз за разом выплескиваясь на ледяную кромку.
У навесов все еще ругаются кедровки, пищат кукши и о чем-то обиженно гундосит ворон. Скоро птичий гам перекрывает рокот тракторного двигателя. Это подъехали мои соседи. Они спрыгивают на землю, разминаются и заходят в вагончик. Нужно идти и мне.
Что я им сейчас скажу?