Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней

В декабре Вильсон решил взять ситуацию в свои руки. Он отправился в Европу (это была первая поездка в Евpony действующего президента США), чтобы подготовить почву для мирной конференции, которая должна была пройти в Париже в следующем году. В Лондоне и Париже его приветствовали радостные толпы, и точно так же множество людей собралось посмотреть на него в Риме, куда он приехал в январе. Вильсон очень этому обрадовался: пусть американцы не стали поддерживать его мирные планы, зато добрая воля европейского общества была налицо. Люди, которые собирались миллионами, приветствовали его и размахивали транспарантами, прославляющими «Четырнадцать пунктов» и их автора, которого они окрестили «Спасителем человечества», очевидно, хотели стабильного демократического мира не меньше его. Результаты британских выборов его не испугали. Вильсон принял эти толпы за свидетельство демократического оптимизма, имеющего широкую поддержку, которая не смогла найти выражение в бестолковых выборах. Этот оптимизм, по его мнению, был искажен озлобленными суждениями, высказынными в газетах. Люди Европы были за него, а политикам и журналистам придется с ними считаться.

Но он ошибался. Огромные толпы, приветствовавшие его в Европе, являлись отражением того факта, что к этому моменту он стал самым знаменитым человеком в мире (его единственным ближайшим конкурентом в начале 1919 г. мог быть только Чарли Чаплин). Так проявляла себя сила известности, а не демократии. Культ Вильсона сменил прежние культы – Керенского и Людендорфа, и утвердился во многих странах Европы. Но он оказался таким же мимолетным. Джордж Бернард Шоу, который всегда был надежным флюгером, отставил свои прежние сомнения относительно Вильсона, чтобы поприветствовать этого нового героя на час. Он опубликовал свой обзор по предстоящей мирной конференции, в котором заявил: «Г-н Вильсон, Великий Человек, выступающий за Великую Идею, должен зависеть исключительно от разума и высоких моральных идеалов, не обращая внимания на результаты выборов» [Shaw, 1919, р. 94]. Это был очень плохой совет. Европейские политики были хорошо осведомлены о результатах промежуточных выборов, прошедших в ноябре, и знали, что большие планы Вильсона не обязательно представляли мнение американского общества. И поскольку не было гарантии, что он сможет сдержать свои обещания, это существенно ослабляло его позицию в переговорах.

Тем временем британские выборы показали, что с какими бы транспарантами ликующие толпы ни выходили на улицы, национальный электорат гораздо больше озабочен тем, что он может потерять на парижских переговорах, чем тем, что ему предстоит приобрести после достижения демократического мира, этой обетованной земли Вильсона. Ни одна демократия не хотела брать на себя военные издержки. Каждое европейское государство закончило войну с грузом долгов: они были должны деньги своим гражданам, друг другу и, главное, США. Ни одно государство не хотело соблюдать эти обязательства, пока оно не получит то, что ему причитается.

Вильсон столкнулся лицом к лицу с этой суровой реальностью в апреле. Итальянцы были теми, кто открыл ему на нее глаза. Италия вступила в войну на стороне союзников только в 1915 г. на основе секретного лондонского договора, по которому итальянцам были обещаны новые территории за счет расформированной Австро-Венгерской империи. Это был тот самый секретный способ ведения дел, на который ссылались большевики, когда решили устыдить демократические страны, а Вильсон в своих «Четырнадцати пунктах» принял обязательство от него отказаться. Но к его полному разочарованию итальянский премьер-министр Витторио Орландо и его министр иностранных дел Сидней Соннино (который вел переговоры по первоначальному договору) твердо стояли на том, что они должны получить обещанное, прежде всего порт Фиуме на Адриатике. Крайне раздосадованный их нежеланием менять свои позиции, Вильсон, вспомнив о том, какой воодушевленный прием оказали ему римские толпы несколькими месяцами ранее, решил обратиться непосредственно к итальянскому народу, обойдя политиков.