Ловушка воображения

— А ну-ка скажи мне, — начал Бревис, — когда я вошел в сферу, чтобы тебя оттуда вытащить, то включил свет у двери, после чего часть Тау-излучения проникла сквозь экраны, и я чуть не лишился сознания. Такое взаимодействие света и Тау нормально?

— Нет, это не нормально, но иногда случается. Бывало, на Земле во время экспериментов с Тау корабль отрывался от реального времени и переходил в темпоральный аналог Тау. Под влиянием излучения Тау-свет тоже стремился перенестись из реального в аналоговое время, и у пилотов возникало одно и то же ощущение дважды — зрительный образ и одновременно галлюцинация, рожденная Тау. Однако оба эти сигнала поступали в противофазе, и поэтому в мозгу возникал весьма специфический образ — мечущиеся светозвуковые узоры.

— Понятно, — проговорил Бревис. — Вот почему я видел сложные переплетения линий.

— Возможно. Но у них есть и свое назначение. Возникает нечто вроде муаровой интерференционной полосы, по которой опытный специалист может с исключительной точностью определить временной дифференциал. Используя источник узкой полосы света, интенсивность которого контролируется извне, их можно превратить в полезный инструмент.

— А у нас есть такой источник?

— В сфере есть моноизотопная криптоновая 86-разрядная лампа. Лучше ничего не найти. С ее помощью можно определить смещение времени от аналогового к реальному в пределах менее двух миллисекунд. Подойдет?

— Может быть, — проговорил Бревис. — Но только в том случае, если ты сможешь воспользоваться этой лампой в качестве фокальной точки и сконцентрироваться исключительно на корректировке дифференциала времени.

— А каким образом это нам поможет?

— Поскольку мы разорвали связь с исследовательским центром Тау, испускающим в нашу сторону импульсы, аналоговое время корабля адаптировалось таким образом, чтобы соответствовать той же величине, что контролирует и размеры самого корабля.

— Ты в этом уверен?

— Портер сказал мне, что все звезды куда-то исчезли. Это означает, что произошел переход от реального времени к аналоговому. Сейчас масштаб нашего времени так огромен, что обычные световые частоты нам просто незаметны. Вряд ли это совпадение — звезды исчезли как раз в тот момент, когда были отключены приемники. Я предполагаю, что если мы сможем вернуть хоть что-нибудь одно в прежние размеры, остальное тоже встанет на свои места. Ведь все завязано на одну и ту же управляющую константу. Стоит изменить одну, и остальные поспешат «приспособиться» к ней, чтобы восстановить равновесие.

Дрискол прикусил губу.

— Твоя теория основывается на слишком большом числе предположений.

— У нас нет времени, чтобы еще раз проверять данные. Если ты не можешь высказать иных соображений, давай вернемся в сферу и попытаемся что-нибудь сделать.

— Ну что ж, ты прав. В нашей ситуации даже плохая идея лучше, чем никакая. А если нам все равно суждено погибнуть, я знаю, где хотел бы встретить смерть.

Дрискол открыл дверь и вошел внутрь. Бревис последовал за ним, пряча лицо в тени, отбрасываемой идущим впереди пилотом, — эта тень казалась нереальной, какой-то безумной в многоцветном тумане, окутавшем ее. Ослепительные, завораживающие образы пленили разум, лишили воли. Он шел вперед, как автомат, тупо уставившись в спину Дрискола. Бревис стремительно терял связь с реальностью; она распадалась, покидая его сознание быстро и почти без борьбы.

Дрискол вошел в сферу. Усилием воли он заставил свои руки отыскать знакомые приборы, уже ставшие невидимыми — таким мощным было здесь влияние Тау-излучения.

— Лампа включена, — заявил Дрискол. — Пройдет несколько минут, прежде чем она нагреется. Я сижу прямо перед ней. Постарайся передохнуть. Выйди наружу и подожди там немного.

— Я остаюсь, — твердо сказал Бревис.

Не в силах сориентироваться, психолог уселся прямо на пол. Невероятные впечатления переполняли его сознание. Образы Тау, преодолев защитные экраны, приобрели такую ошеломляющую силу, что их восхитительному и одновременно нестерпимому воздействию было невозможно противостоять.

Не оставалось никакой возможности защититься, сохранить собственную индивидуальность. У Бревиса возникло ощущение, что его личность постепенно размывается, словно растворяется в космосе. Он сам и пространство Тау, казалось, слились в единое целое.

Много позднее какие-то остатки его сознания — видимо, устав от одиночества и бесконечности — восприняли бестелесный голос Дрискола, грохочущий среди океана хаоса. Бревис сумел понять лишь одну фразу, однако этого оказалось достаточно, чтобы он пришел в себя.

— Бревис... перестань бороться со мной! Ты что, действительно этого хочешь?.. Ты желаешь бесконечности?

В тот же момент Бревис заставил себя оторваться от изумительных картин и ощущений. Он с трудом поднялся на колени. В мозгу возник новый образ — огромные великолепные ленты света и мрака струились, извивались, мчались куда-то вниз... Бревис сообразил, что видит сияние криптоновой лампы. Возникла муаровая интерференционная полоса.