Ловушки памяти

– Но я сделала всё, что вы хотели от меня! – с досадой воскликнула я, поднимая глаза вверх, как будто там, под потолком, можно было различить лица моих невидимых собеседников.

Наверное, со стороны могло бы показаться, что я – сумасшедшая и говорю сама с собой.

– Вы хотели, чтобы я попала в дом и увидела запись. Я сделала это. И вот теперь жалею, что поддалась вам. Если бы я не знала, что принадлежу Ясному, то была бы теперь в объятиях мужчины, который нравится мне по-настоящему.

«Тогда зачем ты отталкиваешь его?» – взбешённый голос взорвался в моём мозгу, словно мощный салют.

– Потому что принадлежу другому! – разъярённо выкрикнула я. – Или мне не удалось правильно разобраться в том, что я увидела?

«Ты должна быть покорной и слабой, когда придёт твой час. Ты – самый главный козырь в наших руках. Твоя смерть изменит весь мир. Теперь следует лишь покориться и не препятствовать тому, что должно произойти. Твои принципы – лишние. Ты должна повиноваться».

– А если откажусь? – Я прищурилась, разглядывая бледно-голубые занавески на окне. – Чего, в сущности, мне бояться? Моя смерть – неминуема. Это лишь вопрос времени. Так зачем пресмыкаться перед вами, дрожать от страха, пытаться исполнить вашу волю? Ну, давайте! Смелее! Я знаю, как вы скоры на расправу. Что там у вас в запасе? Песок, пепел? Да мне всё равно! Чем скорее, тем лучше! Умереть накануне своего восемнадцатилетия! Что может быть романтичнее?

«Ты ведь знаешь, что никто не придёт к тебе на помощь?»

– Да, – я горько усмехнулась, – и мне никто не нужен. Ведь когда не понимаешь, кого можно любить, а кого – нет, все вокруг кажутся врагами. Каждая секунда, проведённая в объятиях Роберта, была омрачена сознанием того, что мне нельзя отвечать на его чувства. Кто может понять меня? Ведь это – бред! Целовать того, кого хочешь – так же естественно, как ожидать восхода солнца. А я вынуждена жить по иным законам. И знаете что? Мне это ужасно не нравится! Оставим лишние разговоры, я готова!

«Пока ты не умрёшь», – непреклонный голос отдавался у меня в голове громовыми раскатами. Меня наверняка хотели убить за дерзость, но пока было рано. Я знала это не хуже их. Моя смерть подстерегает меня не здесь. Она караулит поблизости, но пока не решается подойти. Не время ещё.

«Ты должна покориться», – повторял страшный голос где-то внутри меня, изгоняя все мысли из головы и вселяя неподдельный ужас.

– Нет! – выкрикнула я в пустоту. Мне очень хотелось сохранить способность здраво рассуждать, что бы там ни случилось.

«Ты должна покориться».

Я отрицательно покачала головой и попыталась встать с дивана, аккуратно повесив на спинку сложенный пиджак Роберта. Возможно, это единственное напоминание о Стронге, которое у меня сохранится. Если, конечно, он не пришлёт за ним водителя.

Голова закружилась, словно меня оглушили чем-то тяжёлым. Захотелось присесть обратно, но я поняла, что на меня сейчас усиленно воздействуют, пытаясь навязать свою волю. Я поморщилась и выстояла. В мозгу тяжело ухнул ещё один разряд, в два раза сильнее предыдущего. Колени подкосились, но я заставила себя остаться на месте. Затем прислушалась к своим ощущениям – вроде всё спокойно. Сделав пару шагов по направлению к ванной комнате, я ощутила, что вот-вот рухну на пол. Неожиданно меня словно подхватила невидимая рука и с силой приложила о дверной косяк. На этот раз боль была абсолютно реальной. По крайней мере, происхождение этой самой боли было очевидным. Я быстро подошла к зеркалу в ванной и стала безо всякого удивления рассматривать здоровенный кровоподтёк на лбу. Через секунду матовый светильник на потолке стал часто моргать и искрить. Свет то гас, то вновь зажигался. Из крана вдруг сама собой хлынула вода, переливаясь через край раковины. Стеклянный стакан, стоявший на мраморной столешнице, с грохотом опрокинулся, и разбился вдребезги, соприкоснувшись с полом, выложенным красноватым камнем. Меня снова что-то толкнуло, и я полетела вниз, выставив вперёд правую руку. Повалившись на бок, я угодила этой самой рукой на острые осколки стакана. Мелкие стекляшки яростно впились в кожу сразу в нескольких местах, из груди вырвался почти звериный вой. Так вот, значит, какая участь меня поджидает?

С трудом усевшись на корточки, я стала торопливо выдёргивать осколки из растерзанной руки. Кровь тонкими струйками сочилась из ран. В некоторых из них оставались мелкие стекляшки, и я не понимала, как извлечь их оттуда. Обессиленная, я поднялась, ожидая новых «сюрпризов». Похоже, небольшое затишье.

Я, не шелохнувшись, смотрела в зеркало на своё отражение. Не зная того, что здесь происходило совсем недавно, можно было бы предположить, что я лазила по горам, обдираясь об острые колючки и шершавые скальные породы. Вся рука от плеча до кисти была залита кровью, на лбу красовалась обширная ссадина. Надтреснутая губа распухла и теперь саднила. Я невесело усмехнулась: выгляжу так, словно меня избил не в меру ревнивый любовник. Только всё совсем не так. Любовника у меня нет. Я отказала Роберту, и любить меня теперь некому.