Лоза Шерена

    - Вам надо отдохнуть, прошу, мой архан, - настаивал слуга.

    - Кто ты?

    - Я хариб Армана, мой архан. Меня зовут Нар.

    - Арман отдал мне своего личного слугу... интересно, - по глазам Нара было видно, что хариб тоже не понимал, что и к чему. - Так ты мой новый тюремщик, не так ли?

    - Сомневаюсь, что в таком состоянии вы можете убежать.

    - Ты меня плохо знаешь...

    - Арман не приказывал мне вас задерживать. Если вы действительно этого хотите - дверь открыта. Я не буду вам препятствовать.

    Рэми вздрогнул.

    - Даже так...

    Рэми попытался встать, но слабость вновь отбросила его на кровать.

    - Проклятье!

    - Слабость минует к утру, - невозмутимо заметил слуга. - И тогда вы сможете нас покинуть... если заходите. А пока отдохните, прошу вас.

    Рэми лишь посмотрел с ненавистью посмотрел на слугу, но послушно лег на кровать. Убегать из замка на карачках Рэми все же не хотелось... звать же Ариса было опасно. Возможно, завтра все будет иначе.

    - Рэми вернул свой статус, хорошо... - Марнис уже почти и не удивился, услышав рядом с собой голос сестры. - Ты притупил его связь с Миранисом - плохо.

    - Так почему не вернешь мальчишке любовь к наследнику?

    - Потому что Рэми пойдет за Миром не ради какой-то там привязки... он сам того захочет.

    - А если нет?

    - Пойдет... я его слишком хорошо знаю.

    - А если нет?

    - То я отдам его тебе, - Марнис вздрогнул. - А если пойдет Рэми за Миранисом, то ты... простишь мне историю с Акимом, брат. А я тебе помогу восстановить культ...

    - Ты отдашь мне наследника? Не верю.

    - Я же уже сказала - я уверена в победе и ничем не рискую.

    - Но ты знаешь мою силу...

    - Я знаю и силу человеческих чувств, Марнис. Итак... ты согласен?

    - Да!

Глава девятая. Тяжелый разговор

    Проснулся Рэми поздно, когда проникали сквозь незашторенное окно в спальню сумерки. И, вспомнив вчерашний день, вздохнул с облегчением - он закончился. Не важно чем, не важно как - но закончился. И теперь Рэми один, хоть и в чужих покоях, но в голове почти не осталось тумана, а море силы тихонько волновалось, избавившись от сковывающего его льда.

    Рэми вновь был магом, а не слепым, забитым, опоенным наркотиками рожанином. Это очень даже успокаивало - Рэми не любил быть беспомощным.

    Стоило ему пошевелиться, как на стоявшем в глубине комнаты столике неярко засветилась небольшая лампа, зачадив сладковатым дымом. Рэми огляделся. Спальня, где он находился, отличалась от покоев Тисмена, но была столь же богато отделанной, только убранной не в зелень, а в светлые тона и настолько чистой, что сама чистота набивала на зубах оскомину.

    Простая кровать, пара кресел и небольшой стол, над которым покоилась заставленная книгами полка. На столе чернильница, несколько перьев, аккуратно сложенные листы тонкой, дорогой бумаги с вензелями, небольшая лампа. И раскинувшая широко крылья статуэтка Лери - богини мудрости.

    Возле резных дверей - большие до середины человеческого роста - мраморные статуи сидящих барсов. Глаза их, сделанные их горного хрусталя, чуть поблескивали в полумраке и казалось Рэми, что статуи за ним настороженно наблюдали, будто ожидали какой-то пакости.

    В этом проклятом замке все кажется живым. Кажется, что кто-то или что-то за тобой неотступно следит, не оставляя надежды хотя бы на мгновение остаться одному.

    Рэми потянулся к стоявшей у кровати скамье, на которой лежала аккуратной стопкой одежда: черные штаны, белая рубаха до колен, тонкий пояс в тон штанам с вышитыми краями, теплый плащ на двойной подкладке с опушенным капюшоном.

    Обычный наряд горожанина, обычный, да не совсем, и пальцы Рэми удивленно прошлись по ткани, оценив ее мягкость. Простой покрой дорогой ткани - нечто, кем-то сотворенное специально для таких, как Рэми. Непонятных - кто и не архан, чтобы одевать одежду без швов, но и не рожанин... Невесть кто.

    Встав с кровати, Рэми задернул шторы и стоявшая на столе лампа незамедлительно засветилась ярче, разгоняя тьму. Рэми быстро оделся. Нашел под скамьей теплые, высокие, до колен замшевые сапоги, а в ящике стола - гребень, причесал густые, слипшиеся от пота волосы. Пригляделся к своему отражению в зеркале, разгладив ладонями складки на рубахе. И вздрогнул, когда в дверь постучали.

    - Войдите, - напрягся юноша, отходя к окну, не понимая, кому нужно в этом замке нужно его разрешение. Он здесь вообще невесть кто: ни пленник, ни гость, ни господин...

    Но за дверью, видимо, только и ждали разрешения. Створка широко распахнулась, и внутрь вошли, вернее, валились переговаривающиеся между собой телохранители.

    - Нет, ты представляешь рожу ее мужа? - смеялся Кадм, бесцеремонно устраиваясь в кресле. - Целители беднягу едва откачали. А что он вообразил? Красавицу жену при дворе оставить... А коль оставил, так будь добр о возвращениях предупреждать... Здравствуй, Рэми! Рад, что ты уже встал и выглядишь гораздо лучше.

    - Кадм, история должна быть тебе наукой, - резонно заметил Лерин, усаживаясь на скамью напротив друга. - Не понимаешь, что и сам можешь попасться? Добрый день, Рэми.

    - Для этого я слишком умен!