Лоза Шерена

    Страшно мне стало. Душно, когда я понял - в людном когда-то доме были только я, брат и доносившиеся из подвала стоны...

    Я не знаю, почему не вернулся в свою комнату. Почему упрямо брел по пыли, преодолевая слабость, почему хотел помочь стонавшему внизу существу... Сквозь туман помню, как я сполз по ступенькам, как сорвался и покатился вниз, застыл, пузом распластавшись на земляном полу и все смотрел и смотрел на брата... Не верил. Не осмеливался поверить.

    Жерл стоял ко мне спиной. И как мне, ему не требовалось света. Как и я, он уже давно не был человеком. Только вот я еще что-то чувствовал, а он - нет.

    Он стоял над распростертым у его ног телом. Над окровавленным куском мяса, окутанным толстой, с мизинец, веревкой. И лишь приглядевшись пристальнее, понял я - не веревка то, нечто живое.

    А человек на полу был жив. Повернул ко мне окровавленное лицо с выпученными глазами и с огромным трудом узнал я собственного отца...

    - Жалеешь его? - спросил Жерл, даже не обернувшись. - После всего, что он тебе сделал, ты смеешь его жалеть? Я... я - уже не в силах...

    И я вновь потерял сознание...

25.

    Очнулся я человеком. Брат убрал от моего носа смоченный в соке эрнелы платок, подождал, пока я окончательно приду в себя и спросил:

    - Ну и? Теперь ты не думаешь, что именно ты - позор нашего рода? Теперь знаешь, кто тут настоящее чудовище?

    - Убей его! - взмолился я, хватая Жерла за руку. - Убей его, не мучай! Убей...

    - Не могу... - ответил брат. - Лоза Шерена мне не даст...

    И тут до меня дошло то, что должно было дойти уже давно - я оставил в этом доме слабого мага, а вернулся к человеку, от которого буквально лилась сила. Высшему магу. Но такая сила дается либо от рождения, либо за страшную цену."

    "Жерл не был сильным магом, - удивился Рэми. - Я бы почувствовал..."

    "И в самом деле не был. Но на некоторое время стал. Выслушай меня Рэми.

    - Я расскажу тебе сказку, - сказал вдруг Жерл. - Хочешь послушать сказку?"

    "Сказка о лозе Шерена, - выдохнул Рэми. - И тебе он ее рассказывал? Но зачем, не понимаю..."

    "Если не понимаешь, но ничего он тебе не рассказывал. Лишь про бедное растенице, не так ли? И про то, как оно удушило своего друга? - усмехнулся оборотень после недолгого молчания. Рэми кивнул. - Ну да, остальное Жерл тебе рассказать не решился. Это... гм... не очень приятная история. Да и на сказку продолжение не сильно-то похоже.

    Но в ту ночь, я узнал столько же, сколько и ты. И очень удивился, что мой серьезный, достаточно строгий брат рассказывает мне сказки. Раньше за ним такого не водилось. Теперь же я его и вовсе не узнавал. Даже, сказать по правде, побаивался.

    - Дай мне очнуться от болезни, - взмолился я. - Дай остаться еще ненадолго...

    - Обещай не спускаться в подвал, - немного помолчав, ответил Жерл.

    И я обещал.

    Подняться с постели я смог только на следующее утро. И, хоть и тянуло меня в проклятый подвал, ослушаться брата я не посмел. Просто бродил по знакомому до боли дому и удивлялся - почему больше не трогали душу ни книги, что читала мне на ночь мать, ни тяжелые, до самого пола зеленые портьеры, за которыми я когда-то любил прятаться, ни сохранившееся в тайнике под половицей сокровище - маленькая монетка, которую хотел я при случае пожертвовать богу судьбы. Хотел попросить милости для своей семьи, да не успел.

    В тот вечер я поднял статую богини, поставил ее на пьедестал, зажег лампады у ее ног, с почтением отер статую от пыли и долго стоял на коленях, моля богов только об одном - о спасении души заблудшего брата.

    Когда ко мне подошел Жерл, я не заметил. А он сел рядом на пол и прошептал:

    - Знаю, что ты меня не поймешь. Знаю. Ты слишком мал, чтобы такое понять.

    - А для Дома Забвения - нет? - горько усмехнулся я. - Когда мама умерла... я думал, что засну рядом. И больше не проснусь. Взять, заснуть и не проснуться, как просто. И все ж так просто не было.

    - Все очень просто. Это люди усложняют, - ответил Жерл. - Я тоже усложняю... Год прошел, когда отец отправил тебя в Дом Забвения. В первые дни я просто не верил. Знаешь, хотел извиниться перед тобой - за то, что испугался, что не защитил, позволил обидеть. Ходил к отцу, умолял, упрашивал, тебя вернуть. А он все повторял - отослал их в деревню, все в порядке, к чему такое беспокойство?

    "Просто их ненавижу, - шептал он. - Видеть не могу этого щенка... И сучку эту не могу... понимаешь?"

    Я не понимал. Для меня ты оставался братом, а "сучка" любящей мачехой, что мне заменила мать. И было больно, паршиво... но ты жив, с тобой все в порядке, так чего уж беспокоится... я и не беспокоился.

    А отец пил все больше. Уходили один за другим слуги, не получая оплаты, и постепенно в доме остались только мы с отцом, да старый, немощный старик-привратник. Идти ему было некуда, понимаешь? Да и мне - некуда. У меня был только отец. Потому я упрямо старался оттянуть его от бутылки, пока однажды вечером не услышал: "Сдохла сучка в Доме Забвения. Так ей, твари, и надо!"