Ложь

— Ну-ну! Мне ты не доверяешь! Зато Найджелу Форестеду даешь «зеленую улицу»!

Я не знала, что сказать. Она застала меня совершенно врасплох. Я не могла соврать, будто разрешила Найджелу посмотреть фотографии, тем паче у меня в спальне. Но и сказать, что не разрешала, тоже не могла. Ведь Мег тотчас смекнет, что я тогда была в комнате и слышала их разговор. Что она подумает обо мне — и о фотографиях? Разумеется, она наверняка догадалась об их важности, хотя едва ли могла догадаться, чем эта важность обусловлена.

Но мне повезло.

Джон, лифтер-певун, быстро вошел в бар, направился к нашему столику и вручил мне записку.

— Просили вам передать, мисс Ван-Хорн, — сказал он и с улыбкой добавил: — Я смотрю, вы нашли миссис Риш.

— Да. Спасибо, Джон.

Напевая все ту же песенку про айсберг, Джон зашагал прочь. Я развернула записку — просто сложенный вчетверо листок бумаги, а краем глаза пристально следила за столиком, где окопались Барри — Грин — Чилкотт, за их глазами, ушами и стетоскопами.

Сама записка была банальна.

Приходи на Выступ. Срочно. Лоренс.

Мег не обращала на меня внимания. Увлеченно изучала фотографии. Я осторожно откинулась на спинку кресла и глянула через плечо.

За сеткой, на Выступе, я увидела Лоренса. Он ждал. Спиной ко мне.

— Извини, я отлучусь ненадолго.

— Ладно, — сказала Мег, не отрывая взгляда от фотографий. — А когда вернешься, пойдем к Лили.

Думаю, моего ухода никто не заметил. Арабелла наблюдала за Таддеусом Чилкоттом, а тот наблюдал за Мег. Зря я дала ей фотографии, ох зря.

92. На террасе Лоренс сказал мне:

— Я заметил нашего друга доктора и, понятно, не мог зайти в бар. Очень рискованно, знаешь ли, сидеть в той же комнате.

Да уж, мне ли не знать.

Лоренс провел меня к креслам-качалкам, которые шеренгой стоят напротив окон семейной столовой, уставленных горшками с геранью. Красные герани; желтые качалки. Я не раз их снимала.

— Прости, пришлось вытащить тебя оттуда, — сказал Лоренс. — Кое-что случилось. Целых две вещи. Я кое-что нашел и кое-кого видел.

Руки у него дрожали.

Я хотела было сесть, но он остановил меня.

— Нет. Не садись. Ты должна пойти со мной и кое-что подтвердить.

— Что подтвердить?

— Ну… Пожалуйста, не падай в обморок, ничего не говори и не думай, что я спятил.

Такой возможности я не получила.

— Я нашел тело Колдера Маддокса.

Ноги у меня стали как ватные. Я едва не упала.

— Что-о?

— Оно до сих пор здесь.

Ох, подумала я, ситуация становится хуже и хуже. А Лоренс продолжал:

— В холле находится кое-кто, кого тебе надо увидеть. Я ждала — нехотя, но покорно.

— Колдеров шофер вернулся, Ванесса. А с ним кое-кто еще.

Внезапно я догадалась, кого он имеет в виду.

— Жена Колдера?

— Да.

— О, Господи.

— Она в холле. И спрашивает про… Я опять догадалась.

— Про Лили Портер. Лоренс кивнул.

— Жена приехала повидать любовницу. Черт.

Я села.

На сей раз Лоренс не мог и не стал меня останавливать.

Я оглянулась на бар. Мег по-прежнему изучала мои фотографии. Как же быть? Мне хотелось вызвать ее оттуда, но как? Что бы я ни сказала, наверняка будет для доктора Чилкотта подсказкой. Так что придется оставить Мег там, вместе со снимками. И молиться.

93. Чего я хотела — защитить миссис Маддокс от Лили Портер или Лили Портер от миссис Маддокс? Сидя в безопасности своей качалки, я думала, что это вряд ли имеет значение. Лоренс сказал, что тело Колдера до сих пор здесь. И если кто сейчас нуждается в защите, так это наверняка я. На миг мой рассудок парализовало.

Видения, мелькавшие перед глазами под влиянием услышанного, были одно диковинней другого. Таинственная блондинка нападает на майамскую знаменитость над телом брошенного мужа! И наоборот: Майамская знаменитость нападает на таинственную блондинку над телом восьмидесятилетнего любовника! Не знаю, откуда я взяла или почему решила, что миссис Маддокс непременно должна быть блондинкой, — но душевное состояние, порождающее сценарии, полные восьмидесятилетних любовников и знаменитостей, запрограммированных на нападение, едва ли можно корить за банальность фантазии.

Следующая реплика Лоренса оказалась довольно-таки неожиданной.

— Ты приняла пилюлю? — спросил он.

— Да, — ответила я, — и больше мне нельзя. В смысле, пилюль. — Посмотрела на него и попыталась улыбнуться. — Я что, так плохо выгляжу?

— В общем, да. Бледная очень.

Слишком много всего происходило. Вот и всё. Мыслями я по-прежнему была в баре, с Мег, но тело мое находилось на Выступе, с Лоренсом. И я не могла понять, что происходит на самом деле.

— Совершенно не представляю себе, что нам делать, — сказала я. — Совершенно не представляю. Ты уверен, что мы правы, Лоренс? Ну, то есть вдруг мы ошибаемся? Может, еще интереснее, если мы ошибаемся, разве нет?

— Не знаю, что ты имеешь в виду под «ошибаемся», — сказал он.