Ложь

Поэтому он снова здесь. Смотрит на ее безучастное тело, лежащее на постели, и думает: что привело ее к такому состоянию? То, что случилось в Париже, то, что сделал с ней мальчик по имени Том Гордон, или все вместе?

И еще, Иэн думал, как ему в одиночку изгнать всех демонов из ее сердца, как ему помочь ей.

Он сел рядом с ней, на ее постели.

Эшли не была буйной, но случались моменты, когда она не могла подпустить к себе никого мужского пола — ни врачей, ни санитаров, лишь Иэн мог приблизиться к ней. Она не воспринимает его как мужчину? Или, как говорит Рейчел, Эшли испытывает к нему нечто вроде привязанности?

— Как дела? — спросил он. Он ненавидел то, как вынужден говорить с ней. Эта девушка испортила ему немало часов жизни, и теперь он чувствует себя обязанным заботиться о ней. Разве это не ирония судьбы?

— Хорошо, — безвольно отозвалась она.

Между ее телом, и его оставалось несколько сантиметров, и Иэн заметил, как она поворачивается к нему спиной, одновременно отодвигаясь. Ему хотелось заставить ее вернуться назад, но он вместо этого сидел неподвижным — он решил не вставать, и не садиться на другую кровать. Нужно вновь воспитать в ней доверие к людям, кроме того, она не просила его уйти.

На самом деле, Иэн уже забыл, когда она говорила больше чем пять слов.

— Долго ты еще собираешься оставаться тут? — спросил парень. Он не хотел выводить ее из себя, но не мог иначе — она здесь, совершенно здоровая, но делает вид, что ей нужна помощь. Есть люди действительно больные. — Как долго ты будешь здесь, выдавать себя за жертву?

Она вздрогнула от его жестоких слов.

— Я привыкла, — тут же глухо отозвалась она. Иэн наклонился к ней, сделав вид, что не расслышал ее, чтобы она продолжала говорить.

«Скажи больше чем пять слов».

Скажи!

— Привыкла делать из себя жертву?

Она медленно повернулась, тем самым удивив парня, он выпрямился.

— Привыкла что ты говоришь жесткости.

Иэн почувствовал, что у него горит шея. Ее слова и задели, и разозлили его. Эшли сложила руки на животе, а парень продолжал сверлить ее взглядом:

— Как насчет тех жестокостей что ты привыкла говорить в своей повседневной жизни?

— Решил мне отомстить?

«Скажи больше чертовых пяти слов!».

— Нет, я просто хочу, чтобы ты вновь заговорила. Чтобы ты стала самой собой.

— Тогда ты снова возненавидишь меня?

У Иэна заболела голова. То, что происходило в этой комнате, он никогда никому не говорил — и тем более Рейчел. Но сейчас он подумал — возможно если он выговорится своей мачехе, как профессионалу, то перестанет чувствовать себя таким ни на что не годным слабаком.

— Я хочу, чтобы ты сказала больше пяти слов.

Эшли моргнула.

Наверное, лишь спустя целую минуту, когда они пялились друг друга, противостоя взглядами — один — настойчивый, другой — безнадежный, она с расстановкой произнесла:

— Когда ты уже перестанешь приходить ко мне, Иэн? Когда перестанешь напоминать, что кроме тебя никто не заботится обо мне? И даже ты приходишь, потому что чувствуешь, что виноват в том, что случилось со мной. — Эшли резко села, и Иэн отшатнулся, воззрившись на девушку широко открытыми глазами. — Но ты ни в чем не виноват. Ты не насиловал меня, Иэн. Ты не избивал меня, и точно не ты заставил меня думать о смерти. Хочешь, чтобы я сказала тебе больше пяти слов? Почему бы тебе не свалить из этой палаты, и не приходить сюда никогда? — злые слова, что произносила Эшли, ранили ее гораздо больше, чем парня, сидящего с изумлением на лице. Потому что он нужен был ей сейчас — его тихий голос, его теплый, уверенный взгляд. Но она не может заставлять его приходить к ней.

Девушка почувствовала, что злость отнимает ее силы. Она никогда не была плаксой, но этот год выдался сложным для нее. Сейчас она сдерживалась из последних сил, чтобы не зареветь, и снова не выставить себя на посмешище.

— Знаешь, почему я не хочу возвращаться домой? — продолжила она. — Потому что там, все будут смотреть на меня так же, как и ты смотришь на меня сейчас. Каждый день эти взгляды, полные жалости, и осторожности, направленные на меня, убивают!

— Эти люди любят тебя, — осадил девушку Иэн. То, что она заорала на него, и разозлило, и обрадовало одновременно. Но больше, обрадовало. — Они хотят, чтобы ты позволила им это. Я смотрю на тебя этим взглядом, потому что это то, что ты вызываешь во мне своим поведением.

— Что это значит? — она дышала очень шумно, и при каждом вздохе, ее грудь высоко вздымалась.