Ложь благородных королей

В тоне у колдуньи звенели обвиняющие нотки. Так герцогиня могла бы говорить со служанкой, нарушившей придворный этикет.

- Ничего я не утверждаю, - сердито ответила ей Электра, перейдя в оборону от столь «любезного» приема.

- Полиночка, ты не поняла, - чуть заискивающе сказала баба Нюра. – Эля просто в последнее время предугадывает события до того как они случаются.

- Что же случиться сейчас? – мерзким, ядовитым голосом поинтересовалась Полина Петровна.

- Сейчас? Сейчас я встану и уйду.

- Ой! К чему такие нервы? – колдунья накрыла Элину ладонь своей.

- Если у Вас поясница болит, нечего отыгрываться на посторонних, - Васина резко выдернула ладонь и встала.

Баба Нюра дернула ее за край юбки. Полина Петровна тоже поднялась, мимолетно поморщившись от мгновенной боли.

- Поясница у меня действительно болит, - голос колдуньи потеплел. – Эля, давай-ка забудем не совсем удачное начало нашего знакомства. Анна Анатольевна, Вам кофе? Чай?

- А Пепси нету или Колы? – спросила баба Нюра. 

- Анна Анатольевна, у меня в доме подобных бесовских напитков не бывает, - сдвинула выщипанные в нитку брови Полина Петровна.

- Тогда чаю, - покорилась баба Нюра.

- Эля, тебе?

- Чай, - за хамский тон Электра «потомственную колдунью» не простила и дулась.

Чай подали в гостиную. В три керамические бурые кружки были опущены чайные пакетики и залиты кипятком. Пряников-печеньев не предлагалось. Впечатление от колдуньи Полины Петровны у Эли испортилось окончательно – пакетики она считала чайным мусором, сама в рот не брала и братьев отучила. К тому же угощать гостей голым чаем? Лучше бы совсем не предлагала.

- Эля, расскажи как ты поняла про мою поясницу? Опиши мне какие ощущения возникли у тебя при этом? – царственно повелела Полина Петровна.

- Никакие, - буркнула девушка, заставляя себя глотать чай. – У Вас спина была слишком прямая, даже для балетной. Будто Вы боялись ее потревожить лишним движением. А кончики пальцев у Вас подрагивали. От боли и напряжения…

- Очень хорошо, - похвалила колдунья, как учительница хвалит примерную ученицу. – Анна Анатольевна, оставьте мне девочку. Пусть посидит, посмотрит, как я веду прием.

- Я не могу! – вмешалась Электра. – У меня работа!

- Если ты разовьешь дар, тебе ниспосланный, то сможешь помогать страждущим и на кусок хлеба заработаешь, - повернулась к ней Полина Петровна.

- Нет у меня времени и денег дар развивать. Мне работать надо, на курсы ходить.

- Ты, Элюня, говорила же, что убираться можно в любое время, хоть и ночью, - напомнила баба Нюра.

- Ой, я еще ночью пойду убираться! Сказали тоже!

- Не надо ночью, - отрезала Полина Петровна. – Ты посидишь часик, я приму одного пациента, и пойдешь.

Старушка посмотрела на Элю просяще, и девушка кивнула. Баба Нюра шустренько подхватилась и унеслась, а Эля пересела в угол комнаты со скучающим видом. Полина Петровна прошествовала к двери и впустила первого «пациента».

Первой оказалась женщина в застиранном платье-халате, с замкнутым лицом и припухшими глазами. Она вошла шаркающей походкой столетней старухи и упала на стул.

- Дочь? Сын? – спросила Полина Петровна.

- Сын, - прошелестела женщина и сморщилась в беззвучном плаче.

- Пьет? Колется?

- Лучше б пил…

- Ясно. Героин?

- Да не знаю я… Фотография вот, - она порылась в затрепанной сумочке и вытащила карточку.

Колдунья мельком взглянула и передала Электре. С фотографии смотрел загорелый веснушчатый парень лет восемнадцати. Милое лицо, открытая улыбка, забавный чубчик надо лбом.

- С армии началось, с Чечни проклятой! Господи, за что?! - женщина боролась со слезами из последних сил. – Я так счастлива была… Живой вернулся, не пораненный, не инвалид, как другие. Думала – заживем!

- К врачам обращались?

«Интересно, она специально разговаривает, словно гестаповка на допросе русского подпольщика?» - Эле мать наркомана было жалко.

- Куда только не обращалась! К наркологам водила, в больницу устраивала, - клиентка все ниже склоняла голову к коленям, словно ее горе сидело у нее на спине и давило. - Не помогло! Из дома вынес и золото, и технику… У нас и было того золота - моих два колечка и сережки, на свадьбу даренные… Все вынес, продал… Я плакала, умоляла, просила… А он! Измучилась, извелась! Врачи обещали, что поможет лекарство какое-то. Сколько денег я за него отдала, занимать пришлось… Не помогло! Ни чего не помогает! Соседка подсказала к Вам пойти…

- Сын знает, что к колдунье пошли?

- Нет, нет. Он не пустил бы. Он и к врачам не хотел, и в больницу… И лекарство то - дорогое - я тайком подсовывала… Помогите! Помогите, пожалуйста! Век Бога молить буду за Вас! Помогите! – слезы все-таки полились по щекам.

Полина Петровна держалась отстранено, холодно и даже надменно, и была Эле противна в желании казаться этакой последней инстанцией, надеждой и защитой отчаявшихся. Эля не верила, что колдунья способна излечить паренька-наркомана.